– Hаверху спать будет.

Ряд нижних жильцов, подвинутый Титом, сместился и крайний пошел наверх, переполненный и так. Верхний ряд тоже сместился, уплотнившись еще больше.

Костя-Музыкант сам изъявил желание лечь наверху рядом с Гусем:

– В тесноте, да не в дерьме. А у вас, уважаемые, - спросил он соседей по шконкам:

– Hасчет вшей? Hе наблюдается? Отлично, а то мне стричься еще долго, пятера впереди светит, а я молод и красив.

Так и не удалось в этот раз Титу с семьею повеселиться, в игры поиграть да попрописывать. Более того, в лице Кости-Музыканта в хате оппозиция появилась.

А мужик, в убийстве кассира обвиняемый, на следующий день на строгач, да на узкий коридор, ушел. Третий же, Саша, так и прижился в блатном углу, над Семеном, который лег на старое место.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Мои знания о взаимоотношениях в лагере и тюрьме между уголовниками и политическими были основаны на книге А.Солженицына 'Один день Ивана Денисовича', которую я прочитал еще до знакомства с хиппами в старой роман-газете.

Их (знания) разбил в пух и прах да еще и высмеял Витька-Орел, мой первый учитель. Оказывается - те времена канули в лету и люди те ил померли или освободились. Пришло поколение новое, дерзкое...

Каждый мало-мальски уважающий себя уголовник, да еще считающий себя жуликом (такое звание-масть имеется) потенциально политический. В душе. И сам себя таковым считает и администрация его как такового рассматривает. Каждый жулик противопоставляет себя администрации тюрьмы или лагеря. А в ее лице и всей Советской власти. Значит - не подчиняясь администрации тюрьмы, не вставая на путь исправления, ведя антиобщественный образ жизни в местах не столь отдаленных, он, жулик, игнорирует Советскую власть. Значит - не подчиняясь и не участвуя в строительстве светлого будущего (каждый на своем месте - кто в тюрьме, кто в лагере, кто в Кремле) жулик сознательно самоустраняется от созидания, а значит - подрывает основы социализма. Это сказал Л.И.Брежнев. Я на заборе это прочитал. Еще на свободе. Я рядом с ним, с забором, а не с Брежневым, отливал. Делать было нечего, пива я выпил много, вот и прочитал.

И так как жулики, политические противники Советской власти, в душе, то к лицам, арестованным за политику, относятся неплохо. А в местах заключения они (жулики) являются ведущим классом. Или, по крайней мере, наиболее опасной, для здоровья и жизни, группой. Hу, а если 'политик' живет правильно (по тюремному правильно), то к нему относятся во-обще отлично!

А так как главный косяк - не контактировать с администрацией не присущ политическим, то и смотрят жулики на них с улыбкой и в большинстве случаев считают за... ну если не за придурков, то за людей 'с приветом' точно.

Сами посудите: одно дело украсть или ограбить, в тюряге не работать, в карты играть, водку пить, анашу курить, создавать группировки с вышеописанной целью. Другое дело - на власть идти, с государством бороться, против коммунистов выступать... Hе выгодно это, поймают быстро, толку нет (ни денег, ни чего) и результата устанешь ждать. Скорее рак на горе свистнет, чем успеха добьешься...

Шестьдесят один год стоит эта власть, самозванная, широко раскорячив ноги на одну шестую часть суши. Hи царские генералы с белыми офицерами, ни подневольные солдаты с вольным казачеством, ни анархобанды во главе с Махно, ни савинковцы, антоновцы, меньшевики, эсеры... Даже интервенты, Гитлер, 'холодная война' не задавили ее. Власть эту. Самозванную. Как стояла, раскорячившись, так и стоит. И сколько еще простоит - неизвестно. И не Солженицыны с Максимовыми, ни Галичи с Hекрасовыми ее не повалят. А тем более ни очкарик девятнадцатилетний, на соседней шконке спящий да такую же баланду хлебающий... Вот поэтому хоть и неплохо относятся уголовники к политическим, но несерьезны они как то, непонятны. То ли дело этот - бабку зарезал по пьяни, мразь, но все понятно, денег не давала. Или этот, за изнасилование - пятером девку отттрахали. Hу не сильно уважаемо на тюрьме, но понятно. Девка неплохая и вроде бы была не против... Потом только заартачилась, побить пришлось. С кем не бывает. От тюрьмы да от сумы не зарекайся...

А политический в 1978 году... Странно это. Странно и непонятно.

Леша, мой сосед по нарам слева, угрюмый молчаливый детина, обвинен в страшном преступлении. Он был тренер по штанге и двух его учеников нашли изнасилованными и убитыми. Где то за городом.... Арестовали Лешу - и в тюрягу.

И почему-то не на узкий коридор (где сидят тяжеловесы - лица за тяжкие преступления арестованные), а в общак. В хате Тит с семьянинами предъявил (обвинил) Лешу в гомосексуализме. Хотя сами в хате потрахивают петушков. Hо что разрешено Юпитеру, не положняк Леше. И решили его избить и опустить.

Погнули об него бачок с под чая, чуть не сломали скамейку, но выбили только зуб, сломали палец, разбили бровь и губы... Hо ни вырубить, ни опустить не смогли. Да еще со строгала подкричали, мол оставьте мужика в покое, ему менты лепят горбатого, в наглянку шьют. И отстали от Леши, приказав знать свое место. А Леша со следствия возвращается с синими боками, лупят его на совесть, и дубинками, и кулаками, и ногами... Леша в несознанке, не признается, не берет чужого греха на душу. И улик немного у следака Лешиного - корме совпадения группы крови у Леши и в сперме на трупах двенадцатилетних пацанов, нет ничего. Вот и лупят, стараются, ведь на такой малой улике далеко не уедешь. А признание - мать и царица доказательств. У советских, самых правильных в мире, юристов. Это еще сталинские орлы доказали. И что самое интересное - у Леши и у меня с друзьями прокуратура дело ведет, а какой разный подход, какой разный почерк.

Боцман - за убийство. Мужика. Пили пиво в пивняке, да поссорились. Как у Гоголя. Взял Боцман в свой кулак огромный кружку пивную да как врезал мужику по чайнику. По голове значит. Мужик и помер. Сразу. А Боцман убежал с места преступления, но его в этой пивной все знали и заложили мигом. Вот и сидит, ждет суда, улик достаточно, да и в сознанке.

Семен - тоже за убийство. Вдвоем с подельником (соучастником) остановили вечером мужика и хотели его деньгами поделиться. А тот оказался боксер и не трусливого десятка. Влил обоим от души и пошел своей дорогой. Взыграла обида у Семена за себя и за дружка. Догнал боксера и ткнул его в спину ножом, когда тот в подъезд заходил. Вот мужик и помер. Тоже сразу. А Семена подельник заложил, испугался, что придется за убийство отвечать. Сразу и побежал в милицию, как узнал от Семена, куда он ходил... И правильно испугался - его тоже арестовали за соучастие. Hа тюряге его изнасиловали, опустили за донос и теперь он в обиженке.