В гостиной Ольги я застал Лену Адлегберг. При виде меня, фрейлина приняла строгий вид.

– Добрый вечер, князь! – сказала официальным тоном. – Чем обязаны визиту?

– Хочу видеть Ольгу Александровну, – признался я, несколько ошарашенный таким приемом.

– К сожалению, это невозможно, – сообщила Лена.

– Отчего же? Мне доложили, что цесаревна у себя.

– Она не желает вас видеть.

– Почему?

– Велела передать, что вы пошлый и ветреный человек, и она не хочет иметь с таким дело.

Сказав это, Лена подмигнула и повела глазами в сторону окна. Я присмотрелся и увидел выглядывавшие из-под края шторы башмачки. Ага! Ненаглядная решила устроить жениху выволочку. О моем появлении в Кремле она, конечно, знает – такие вести здесь разносятся мгновенно, вот и подготовила «ласковый» прием. Заодно решила послушать, как окоротят гнусного изменщика.

– Так и сказала? – спросил я, подпустив в голос изумления и растерянности.

– Именно! – подтвердила Лена. В глазах ее прыгали бесенята.

– Увы, мне! – воскликнул я на манер местных трагиков. – Жизнь кончена. Пойду домой и выпью стрихнину. Или лучше мышьяку? Как считаете, Елена Васильевна? Какой яд предпочесть?

– Я тебе выпью!

Штора колыхнулась, выпустив маленький, разъяренный вихрь. Он подлетел ко мне и замер, уперев руки в бока.

– Ты чего это надумал, а?!

– Оленька! Любимая! – сунув Лене портфель, я подхватил невесту под коленки и закружил по комнате. – Как я по тебе скучал!

– Пусти, развратник! – маленькие кулачки забарабанили по моей спине. – Что ты себе позволяешь?!

– Выражаю чувства, – сообщил я, ставя Ольгу на пол. – Искренние и чистые.

– Как у тебя язык поворачивается?! – сказала она возмущенно. – Чистые они у него! А в Париже что вытворял?

– Лена! – повернулся я к фрейлине. – Дай портфель!

Взяв переданный мне предмет, я достал из него листок и протянул Ольге.

– Читай!

Она пробежала текст глазами и недоверчиво посмотрела на меня.

– Чем ты посольству насолил?

– Пообещал атташе Барятинского на фронт отправить. Этот хлыщ вместо того, чтобы делом заниматься, в карты играл. Нас подвел. Послу я отказал в приеме в мою честь, вот они и озлобились. Ничего, государыня разберется.

– Это правда? – Ольга смотрела мне в глаза.

– Вот те крест! – я размашисто перекрестился и сказал жалобно: – Мне горько видеть, что женщина, которую я люблю, поверила клевете. Я можно сказать ночами не спал, тоскуя о ней. Глаз не смыкал… – я чуть было не всхлипнул, но вовремя удержался – будет перебор. – Подарок ей выбирал. Вот!

Я вытащил из портфеля пеньюар и поднял его за плечики, демонстрируя.

– Последний писк парижской моды. Но если я пошлый человек, то пусть Лена носит.

Я набросил пеньюар на плечи ошарашенной Адлерберг.

– Это с чего ты даришь такие интимные вещи моей фрейлине? – возмутилась любимая.

– Она не чужой мне человек. Друг, товарищ и… – чуть было не сказал «брат», но спохватился и закончил: – Сестра. Ей можно.

– Я бы тоже не отказалась, – поспешила Ольга, пожирая взглядом пеньюар. – Красивый.

– Нет! – решительно сказал я. – Лене, так Лене!

Глаза у Ольги стали набухать влагой. Пора кончать этот балаган.

– Ладно, – поспешил я. – До меня дошел слух, что некто не может подобрать камень к свадебной диадеме. Этот подойдет?

Я достал из кармана коробочку и протянул его Ольге. Она схватила и мигом выцарапала из нее бриллиант.

– Боже, какая прелесть! – взвизгнула, разглядела. – Лена, видишь?

Фрейлина в пеньюаре, наброшенном на плечи, подлетела, и дамы, вырывая камень из пальчиков друг друга, стали вертеть бриллиант, сопровождая это действо восклицаниями: «Какой он огромный!», «А цвет-то, цвет!», «Розовый!», «Да такого в Москве ни у кого нет, это я тебе точно скажу!», «Все обзавидуются». Обо мне забыли, но я не огорчился. Стоял и смотрел на это действо с улыбкой. Как дети, честное слово! И как легко сделать их счастливыми! Подари игрушку, и они забудут про обиду – мнимую или реальную.

– Откуда он у тебя? – спросила Ольга, когда восторги улеглись, и она вспомнила о дарителе.

– Купил.

– За какие деньги? Ты знаешь, сколько он стоит?

– На суточных экономил, даже супу не ел. Пожую с утра хлебушка – и сыт.

Лена фыркнула.

– Это ж какие у тебя суточные были? – не поверила любимая. – На такие деньги Кремль можно содержать. Не ври мне! Отвечай! Немедля! – она топнула ножкой.

– В Париже я оказал важную услугу одному человеку. Он отблагодарил.