— Ну, ты принес что-нибудь? — спросил Бортко.

Данил молча подал ему диктофон, где пленка уже была перемотана к началу. Бортко нажал кнопочку, приложил аппаратик к уху. Запищал тонкий, комариный голосок:

— Мы встретились с Принцем в «Хуанхэ»…

Несколько минут Бортко внимательно слушал. Когда впервые всплыло имя Скаличева, нажал «выкл.» и решительно поднялся:

— Схожу-ка по делам, а ты посиди пока, только в стол не лазь, все равно я там ничего интересного не держу…

И удалился с диктофоном в лапище. Данил усмехнулся, глядя вслед, — честь мундира, что поделаешь, он сам ни за что не сдал бы Каретникова постороннему ведомству…

Вернулся Бортко минут через двадцать, сунул Данилу диктофон без кассеты, сел на прежнее место под огромной картой Шантарска. Помолчал. Спросил, покрутив головой:

— Пальцы в дверь, поди, засовывал?

— Нужды не было, — ответил Данил. — С такой мразью… А потом, когда я вышел, какая-то сука пальнула из машины. Из арбалета.

— Что, прямо возле «серого дома»?

— Эка невидаль, — сказал Данил. — У соседей в прошлом году деловые из автоматов хлестались в трех шагах от областного УВД. Слышали?

— Слышал. Но не могли же они тебя вести? Ты же, паразит, и от моих при нужде уходил пару раз…

— Не могли, — сказал Данил. — Я старательно проверялся. Расклад тут самый простой: кто-то брякнул ребяткам Принца, что я живехонек и гуляю по управе. То ли кто из охраны, то ли секретарша… Они и приехали. Время было, я там брал интервью с полчаса.

— Теперь они знают, что ты живой… А отсюда закономерно вытекает, что через пару часов на тебя все-таки будет ордерок, подписанный той же персоной, и примутся гонять, как зайца. На фирму тебе нельзя, это азбука… Будешь залегать?

— Я, по-моему, уже залег, — усмехнулся Данил.

— С лихими рейдами по управе? Интересно, у тебя поддельный паспорт есть?

Данил молчал, ухмыляясь.

— Кстати, о подделках, — сказал он, достал удостоверение Логуна и подал Ведмедю. — Вот, по-моему, хороший пример. Человек официально состоит на службе в ФКГЗ, но почему-то таскал корочки ФСК. Которые ему в ФСК определенно не выдавали.

— Действительно, интересно… — Бортко небрежно сунул удостоверение в карман. — Ну, я забираю, ты ж для того и достал… На улице нашел, конечно?

— Ага. У пивной валялась.

— У «Трех пескарей»?

— Нет, у «Митьки». «Пескари» неделю как на ремонте, там теперь шикарный магазин будет…

— Ну ты молодец, столько мне принес интересного… — сказал Бортко. — Вот всегда бы так. Ордер твой я постараюсь притормозить на сутки. К исполнению пойдет наверняка через меня, не найдет он другого пути, хоть и понимает все… А ты сможешь эти сутки с максимальной выгодой прожить?

— Постараюсь, — сказал Данил.

— Комиссия прилетит с пятичасовым. Вполне демократично, даже не спецрейсом, как в былые времена… — Бортко понизил голос. — Все к о н т о р ы уже получили грозные шифровки о должном содействии, обеспечении и соблюдении секретности. Ты уж меня не выдавай, обижусь… Босс ваш, конечно, не прилетит. Это и правильно, огрызаться будет оставшаяся команда, для того ей зубы напильником и вострил… Кому вы на мозоль наступили-то, болезные?

— Долго рассказывать, — сказал Данил. — Да и скучно.

— Говорят вы, как дети малые, клады ищете?

Улыбка у Ведмедя была самая невинная, а глаза — наивные, как у ребеночка с пасхальной открытки.

— Сплетни, — сказал Данил. — Состав комиссии глянуть можно?

— Для откровенных людей можно и откровенно… — Бортко достал из сейфа какой-то бланк, аккуратно загнул верхнюю половину и из своих рук показал Данилу оставшуюся часть.

Председатель — депутат Государственной Думы Сергей Ликутов. Генеральная прокуратура, МВД — неизвестные какие-то фамилии. А вот генерал-лейтенант Перфильев — человек Решетова, тут и гадать нечего… Остальные, вероятнее всего, прихваченные для количества статисты, соответствующим образом проинструктированные и всегда готовые исполнить роль хора из греческой трагедии.

— Провозятся они с вами, как показывает опыт, недельки две, — сказал Бортко. — Даже при горячем желании Москвы кого-то съесть. Вы, конечно, не ангелы…

— А мы крылышки и не прицепляли. — Данил посмотрел ему в глаза. — Только те, что придут потом, окажутся во сто крат хуже… По-другому и не бывает в смутные времена беспредела, передела и дележа…

— Сам знаю, — сумрачно сказал Бортко. — И про то, что голодные мухи злее сытых, тоже знаю… Между прочим, Глаголев сегодня улетел в Москву. Первым утрешним. На ковер, по данным разведки.