Мы спустились по лестнице, нащупывая во мраке ступени подошвами и пальцами рук, а затем резко завернули и оказались там. В тускло освещенном пространстве со скрипучим дощатым полом ютились фигуры в люминесцентной огрианской одежде. Большинство из них были шотетами. Я поняла это по языку, на котором они говорили.

Огрианская одежда, которую носили даже шотеты, не отличалась особенным стилем. Были как обтягивающие модели, так и свободные, замысловатые и самые обычные, но все было объято этим свечением, что излучали ручные и ножные браслеты, ожерелья, шнурки, пояса и пуговицы.

У проходящего мимо мужчины даже на спине куртки виднелись полосы красноватого (пускай и слабого, но все же) свечения. Одеяния подсвечивали людей снизу, придавая им жутковатый вид, ведь лица оказывались в тени. Те, у кого кожа была такой же светлой, как у Акоса, сами чуть ли не светились, что отнюдь не являлось преимуществом на этой «хищной» планете.

Люди сидели на скамьях или собирались вокруг высоких столиков. Некоторые держали бокалы с прозрачной субстанцией, в которой рассеивался свет. Я смотрела, как компания передавала бутыль из рук в руки, словно раскачивая ее на морских волнах. У моих ног, сидя в кругу, играли дети. Двое мальчишек, несколькими сезонами младше меня, затеяли игру-драку возле мощной деревянной опоры. Я чувствовала, что это – не то место, где люди жили, работали или трапезничали. Они собирались здесь, чтобы переждать грозу. Огрианская женщина так и не пояснила, что именно подразумевалось под «грозой». Это меня не удивляло. Похоже, огрианцы обожали говорить загадками и кидать многозначительные взгляды.

Тека тут же растворилась в толпе, обвив руками первого встреченного знакомого диссидента. Тут люди заметили наше появление. Тека с ее бледной кожей и белоснежными волосами в представлении не нуждалась. Акос был на голову выше большинства присутствовавших и, само собой, привлекал внимание.

Ну и я – тоже. Со сверкающей дермоамальгамой и паутиной теней, извивавшейся под кожей всего тела.

Я старалась не напрягаться, когда люди, завидев меня, затихали. Кто-то шептался и тыкал пальцем. И кто только обучал их манерам?

Я напоминала себе, что привыкла к подобной реакции. Я – Кайра Ноавек. Стражники родового поместья инстинктивно расступались, завидев меня, а матери прижимали младенцев к груди сильнее.

Когда Акос потянулся рукой, чтобы облегчить мои страдания, я выпрямилась, делаясь выше, и покачала головой. Нет, пускай лучше они видят, какая я есть. Лучше сразу расставить все точки над «i». Я старалась скрыть тяжелое дыхание.

– Эй!

Тека потянула меня за рукав рабочего комбинезона.

– Пойдем представимся руководству.

– Ты не знаешь, они уже добрались? – спросила я Акоса, заметив, что он оглядывается, ища глазами мать и брата.

До сих пор с самого приземления он их избегал. Я постаралась представить себя на его месте. Как бы вела себя я, если бы мать вернулась в мою жизнь после того, как я свыклась с мыслью, что никогда ее больше не увижу. В моем воображении это было счастливым воссоединением, когда мы проявляем друг к другу былую заботу и взаимопонимание. Определенно для Акоса это было не так легко из-за истории с предательством и интригами. Но возможно, и без всего этого было бы непросто. Может, я бы так же избегала Илиру, как Акос – Сифу. А может, он просто устал от того, что она говорила загадками.

Когда вся семья Акоса была в сборе, Тека повела нас в глубь помещения. Я старалась не маршировать, как солдат, хотя это было моей привычкой – пугать людей намеренно, чтобы избавить себя от необходимости наблюдать ужас на их лице, когда это произойдет случайно.

– Мы совсем рядом с поселением Гало, – объявила Тека. – Здесь живут шотетские диссиденты, но есть и немного огрианцев. В основном – торговцы. Мама говорила, что мы неплохо ассимилировались… Ох!

Тека заключила в объятия светловолосого мужчину с кружкой в руке, а затем пожала руку бритоголовой женщине, которая с доброжелательной ухмылкой дотронулась до ее повязки на глазу.

– У меня есть нарядная, для особых случаев, – усмехнулась Тека. – Ты не знаешь, где Эттрек? Я хочу представить его… ах!

Вперед вышел рослый мужчина, чуть ниже Акоса, с длинными темными волосами, завязанными в «петельку». При таком свете мне сложно было понять, моего ли он был возраста или старше сезонов на десять. По его громкому голосу тоже разобраться было сложно.

– Ах, вот и она! «Плеть Ризека» оказалась «Палачом Ризека».

Он повернул меня к себе, словно намереваясь вовлечь в компанию, где каждый держал по бокалу. Я отстранилась очень быстро, чтобы он не успел ощутить мой токодар в действии.

Боль пронзила мою щеку и спустилась вместе с глотком по горлу.

– Только попробуй еще раз меня так назвать, и я…

– Что? Сделаешь мне больно? – Мужчина ухмыльнулся. – Будет забавно глянуть на твои попытки. А потом посмотрим, настолько ли ты хороша в борьбе, как говорят.

– Вне зависимости от того, хороший я борец или нет, я – не «Палач Ризека».

– Какая скромность! – произнесла пожилая женщина напротив меня и глотнула напиток. – Мы все видели, что вы сделали, мисс Ноавек. По новостному каналу. Не стоит быть такой застенчивой.