— В порядке, — повторила она, уставившись на меня и рассеянно хлопая ресницами. — Откуда ты?

— Приезжала в гости, — солгала я. Последние двое суток лгать стало чуть ли не основной моей привычкой.

Земля как будто уходила из-под ног. Не так я представляла нашу встречу, совсем не так. Столько раз прокручивала в голове, как это будет, как Наташа радуется моему приезду, как потом мы составим план действий, ведь вместе мы сила, две подруги, как две сестренки. Вот только девушка, стоявшая передо мной, была больше похожа на Снежную королеву, красивую и холодную, чем на мою подругу — девчонку, которую я знала чуть ли не с песочницы.

— Ты как? Как вы? — я пыталась как-то завести разговор, растопить этот лед, почему-то вставший между нами, словно незримая стена.

— Я спешу, Ань, — произнесла она прохладным тоном.

А я смотрела на такое знакомое лицо и пыталась понять. Неужели все-таки обида? Но на что? Я проделала такой путь…

— Да, мы торопимся на тренировку, — тут же поддакнула темноволосая девушка в красном пальто. Рыжая активно закивала.

— Понимаю, — проронила я. Нужно было что-то сделать, иначе подруга исчезнет вновь. Я быстро достала из сумки визитную карточку и протянула ей, вложила прямо в ладонь. — Позвони мне. Хотя лучше продиктуй свой номер.

Наташа поморщилась. В какой-то момент мне показалось, что она откажется, но все-таки она положила мою визитку в сумку и протянула свою. Наташа отлично знала, что я не отстану, а обсуждать при знакомых свой отказ было не с руки.

— Встретимся после тренировки. Пойду покупать подарки. — Я вдруг поняла, что даже не подумала купить что-то для ребенка. А малышке уже почти два месяца — время погремушек, развивающих ковриков. Я даже не спросила, что у Наташи есть. Может, продавец-консультант подскажет что-нибудь по- настоящему интересное и полезное. Что ж, будет чем заняться, пока Наташа на тренировке. Заранее заготовленные во время крымской командировки подарки так и остались дома. Похоже, я не особо надеялась на успех.

— Встретимся, — холодно проронила моя найденная подруга и добавила, нахмурившись: — Только не говори Кириллу, что видела меня.

— И в мыслях не было, — сказала я, но Наташа уже поспешила уйти. Я смотрела ей вслед, все еще пытаясь понять, почему она так обращается со мной. Личная обида? Или настолько боится, что некогда любимый и обожаемый муж узнает, где она?

Наталья Серикова

23 сентября

Стоя на пороге такой знакомой прихожей, я с замиранием сердца рассматривала такие знакомые и одновременно такие далекие вещи. Все те же стены, выкрашенные в мятный цвет, который стал очередной причиной споров с бывшим мужем, все тот же стеллаж со свадебной фотографией. В реальности эта картинка полетела в мусорку вместе со всеми подарками Кирилла.

Ноги сами несли меня в спальню. Туда, к детской кроватке из белого дерева и заботливо украшенной балдахином. До уха мгновенно долетели звуки нежной колыбельной, доносившейся от мобиля. Я наклонилась к бортику.

Там, на матрасике, в уютном гнездышке беззаботно размахивая ручками, лежала розовощекая темноволосая девчушка.

И это всегда была одна и та же девочка. Ее я знала, с головы до ног, от коротеньких пушистых блестящих черных волос до формы ноготочков на крошечных пальчиках. Такая похожая на Кирилла малышка, с огромными голубыми глазами. Именно такой я ее представляла беременной. Так хотелось, назвать ее Аленкой… и так хотелось, чтоб она все-таки родилась. Что ж мое подсознание придумало для меня самую страшную пытку.

Малышка тянула ручки к игрушкам, но увидев меня на секунду замерла. А потом улыбнулась, насколько умела, и протянула ко мне маленькую ручку. Я не удержалась и протянула свою. Ребенок крепко сжал пальчик.

Я погладила свободной рукой бархатные щечки. На глазах появились слезы.

— Я тебя не помню. Я никогда не видела тебя.

Я провела рукой по волосикам. Они были такими мягкими, такими реальными.

— Тебя никогда не было.

Я не могла оторвать взгляда от этого красивого личика с такими горячо любимыми глазами цвета закатного неба.

Ребенок продолжал на меня смотреть.

— Отпусти меня, пожалуйста.

Я больше не могла это вытерпеть. Одно дело потерять, другое каждый раз видеть во снах.

— Я больше так не могу.

Я убрала руки. Ребенок заплакал, жалобно, надрывно.

Я знала, что нужно было уйти, Закрыть за собой дверь и никогда не возвращаться. Разорвать этот замкнутый круг, нужно было отпустить прошлое, и позволить себе наконец-то забыть.

Но малышка плакала, и это перевесило все.

Я не смогла сдержаться, нереализованный материнский инстинкт оказался сильнее здравого смысла. Я быстро достала ребенка из кроватки и прижала к себе. Она была такой легкой и теплой, такой реальной.

— Тише, тише моя родная. — шептала я гладя ребенка и малышка успокоилась. А я уткнулась носом в ее волосёнки. Такой сладкий запах такой родной.

— Мама тебя не бросит, — говорила, я слушая ее размеренное дыхание.

— Что случилось? — Я услышала голос мужа из гостиной.

— Ничего, — ответила я, по-прежнему прижимая ребенка к себе. Боясь, что если положу ее в кроватку, она исчезнет, растает словно дымка.

Кирилл подошел ко мне и чмокнул в щеку и приобнял.

Мне хотелось, отмахнуться от него, оттолкнуть, слишком свежи были в памяти его слова о том, что он никогда и не любил меня.