— Пожалуй, не будет лишним, — нахмурился он.

Хельга, узнав о недуге Ретинды, спрашивала, почему Наташа не хочет помочь пожилой женщине, как когда-то помогла отцу? Тогда она ушла от разговора. Если бы это был кто-нибудь другой, она бы, не колеблясь, подсказала метод лечения, но не в данном случае. Даже её совесть молчала, проявив солидарность с хозяйкой.

— Я хотел пригласить вас завтра на конную прогулку, — палатин окинул её быстрым взором, — но вижу, вы нездоровы.

— Верно.

Веер медленно нагнетал прохладу на покрывшееся испариной лицо. В животе неприятно похолодело. Что с ней? Неужели ненависть к этому человеку настолько сильна, что её тело неосознанно противится любому проявлению внимания с его стороны? Или это страх? Она покосилась на руки мужчины — ухоженные, с длинными сильными пальцами с коротко остриженными ногтями — и представила их, уцепившихся в шиворот её платья, сдёргивающих её под копыта скачущей лошади.

— Вэлэри, бабушка хочет поговорить с вами. Как только вам станет лучше, навестите её.

— Хорошо, господин пфальцграф. — Наташа закрыла нижнюю часть лица опахалом, пряча опустившиеся уголки губ. Навещать пфальцграфиню она не собиралась, но о теме беседы знать хотелось. — А вы не знаете, о чём будет разговор?

— Знаю. — Холодный взор буравил её сквозь веер. — Через три недели мы приглашены в Алем на свадебный пир к герцогине фон Макленбург. Бабушка хочет видеть вас в качестве своей сопровождающей. Вы не откажете ей.

Вот прицепились! Она сложила веер, опуская его на колени:

— Это, наверное, займёт несколько дней. Я не могу настолько оставить дела таверны.

— Вэлэри, я бы сам туда не поехал, но Леонор очень просила нас поддержать её. Мы не можем отказаться.

— Кто такая Леонор? — Веер, щёлкнув, раскрылся, подлетая к лицу.

— Невеста. Её жениха вы знаете. Он играл в шахматы с Генрихом.

Витолд, морщась, вытянул одну ногу, согнув другую в колене и положив на неё руку. Другой, пройдясь по гладким волосам от уха к затылку, опёрся на спинку скамьи, задумчиво глядя перед собой.

У Наташи пересохло в горле. Уж не «Педро» ли это — возлюбленный эльфийки? Только на убитого горем он не походил.

— Граф Бригахбург наш сосед. — Справилась она с участившимся дыханием, кивнув в сторону старинного особняка. — Снимал у нас номер.

— Знаю.

— А как же траур? Отто сказал…

Ей не дали договорить:

— Бухгольц ничего не знает. Свадебный пир состоится через три недели. — Он встал, протягивая руку: — Идёмте, я провожу вас.

Она не стала отказываться, вдруг вспомнив, что Герард не упоминал срока свадьбы. Если он собирался провернуть дело с Прошением об отсрочке пира за три недели, то она, уже привыкшая к черепашьей скорости сообщения между городами, видела провальность предприятия. Гонцы, паланкины, кареты… Где тот король? В Нидерландах? Да ещё больной.

Судьба, словно насмехаясь, то разводила влюблённых, то сводила вновь.

Опахиваясь веером, пфальцграфиня стояла у открытого окна в своей комнате, глядя, как на соседнем участке вырубают заросли черёмухи и сирени. Потревоженные птицы с возмущёнными криками кружили над разорёнными гнёздами.

— Летите ко мне… Здесь вас не тронут, — шептала бескровными губами.

Тупая боль, долбящая в виски, не отпускала. Самый раз поплакать, но… не плакалось. Пока не плакалось.

— Значит, не судьба.

Наташа с шумом захлопнула окно и, закрыв комнату на ключ, пошла искать Гензеля. Боль? Она со временем отпустит и пройдёт. От разбитого сердца ещё никто не умирал.

Через два дня страна погрузилась в глубокий траур. Король Конрад умер в Утрехте и был погребён в Шпейерском соборе, заложенном им же в 1030 году как фамильная усыпальница императоров из династии салических франков (1024–1125 гг.), потомков Карла Великого. Только его внук в 1061 году смог закончить строительство величавого здания, выполненного в романском стиле.

Неделя прошла в спокойном ожидании. Таверна опустела на треть. Одни постояльцы сменялись другими, привнося во время размещения толику суматохи и неразберихи. Выявились и первые неприятные моменты: вместе с выехавшими клиентами из номеров периодически исчезала мелочь с логотипом «отеля»: салфетки, тапочки, небольшие полотенца. Не обошли вниманием и таблички «Не беспокоить». Неопытные горничные не могли за всем уследить. От мысли принимать номер по описи после каждого постояльца, выказывая ему недоверие, Наташа отказалась, ограничившись особой пометкой воришки в регистрационной книге. Эрих предложил немного повысить плату номеров, таким образом компенсируя убытки, но, посовещавшись, решили поступить иначе: у стойки в холле был организован отдел розничной торговли сувенирами, где можно было купить текстиль и предметы, присутствующие в каждом номере, включая подсвечники со свечами, курильницы, чайные пары, заварочники, мешочки с травяными чайными сборами.