– Я понимаю. Все понимаю, - поспешно заверила меня сеньора де Лима.

– Но, мама! Ты не веришь?!
– Марио с упреком смотрел на мать.

– Верю, сынок, верю! Может, ты прав. Я еще не совсем понимаю, но... Раз сеньор адвокат говорит и ты тоже... и сеньорина Дали... Сеньор профессор позволил тебе вернуться домой, правда?
– неожиданно переменила она тему.

– Но... я всегда мог вернуться. Тут другая причина, - мальчик послал мне вопросительный взгляд.

– Какая? Скажи мне, - в голосе Долорес я почувствовал беспокойство.

– Вы напрасно продолжаете подозревать профессора Боннара в дурных намерениях, - сказал я, чтобы предотвратить путаницу.
– Профессор не заставлял Марио оставаться здесь. В присутствии сына нуждается Хозе Браго.

– Ах, Хозе...
– Долорес кивнула, в отчаянии глядя на меня.

Я решил довести разговор до конца.

– Долгое отсутствие Марио может отрицательно сказаться на психическом состоянии Хозе Браго. Не так ли, профессор?

– Я вижу, вы отлично осведомлены или невероятно догадливы, - ответил ученый тоном, который, увы, не мог рассеять сомнений сеньоры де Лимы.

– Поэтому Марио, - продолжал я, - должен время от времени навещать своего отца.

– Да, мама, - взволнованно подхватил мальчик.
– Я должен приезжать сюда! Я ему нужен!

– Конечно! Ты будешь навещать его, когда захочешь, - поспешила ответить Долорес, хотя было видно, что она не принимает ни одного слова всерьез. Я сама буду привозить тебя сюда. Но мы, наверное, мешаем сеньору профессору, - опять сменила она тему.
– Быть может, нам уже пора...
– она неуверенно посмотрела на меня.

Теперь мне предстояла самая сложная часть дела. Будет ли достаточно моего авторитета, чтобы убедить ее остаться на ночь в институте?

– Я думаю, нам пока незачем спешить...
– начал я подготавливать почву.
– Уже довольно поздно, а ночные поездки не из приятных... Сеньор профессор, у вас найдется для нас какая-нибудь комната?

Долорес с изумлением смотрела на меня.

– А может быть, мы не станем мешать профессору...

– А вы и не мешаете, - буркнул Боннар, что должно было, видно, означать приглашение.

– Почему вы хотите остаться здесь на ночь?
– прошептала сеньора Долорес, умоляюще глядя на меня.
– Мы же можем заночевать в "Каса гранде", если вы не хотите возвращаться ночью.

– Мы должны здесь остаться, чтобы выяснить все до конца. Это раз! А если говорить о "Каса гранде", то не знаю, согласится ли Марио...
– я замолчал, вопросительно глядя на мальчика.

– Я туда не поеду!
– поспешил на помощь Марио.

– Ну так можно заночевать у дяди!
– не сдавалась Долорес.

– Я остаюсь здесь, - поспешно сказал Альберди.
– А впрочем... я же говорил тебе, Долорес... Ты должна сама поговорить с Хозе.

– Да ты шутишь...

– Нет, Долорес. Этого хочет Хозе. Ему нельзя отказывать.

– Хозе требует этого разговора, - спокойно сказала молчавшая до сих пор Катарина.

Глаза Долорес были полны ужаса.

– Я пойду с тобой, мама, - мягко сказал Марио.

Она конвульсивно схватила его за руку.

– Будет лучше, если вы побеседуете без свидетелей, - твердо сказал Боннар.

– Я не пойду туда одна!
– крикнула отчаянно Долорес, бледная как полотно.

– Ты не можешь ему отказать...
– мягко сказал Альберди.

– Я... Я боюсь, - сдалась она.

– Эст! Ты пойдешь с ней. Так будет лучше, - решил Боннар.

Священник взял сестру под руку и повел ее к лестнице. Боннар молча следовал за ними.

Марио смотрел, как они поднимаются, и вдруг, когда их уже не было видно, помчался следом.

Мы остались с Катариной.

– Скажи честно, - я взял ее за руку.
– Действительно ли Боннару можно полностью доверять?

– Абсолютно, - она освободила руку и уселась в кресло.

– Его взгляды по меньшей мере странны. Я слышал от де Лимы, что Браго симпатизировал коммунистам... Может быть, и Боннар... Все это довольно подозрительно...

– Глупости. Каждого имеющего радикальные взгляды люди типа да Сильвы готовы считать коммунистическим агентом. Ну а если даже он был бы коммунистом?

– Ну хорошо. Не в этом дело... Я в вашей политике не разбираюсь и разбираться не хочу. Скажи мне лучше, что это за история с дневником Браго?