— Сожалею, — сказал он наконец.

— Тебя не было девятнадцать лет. Извинений недостаточно.

Он распахнул дверь и повел ее обратно, внутрь «Комодо», где не было ни ветра, ни звуков, ни вспышек Эфира.

Она двигалась, ничего не чувствуя. Без раздумий, пока громкие голоса впереди не вытащили ее из тумана.

Стоя у двери в ее камеру, два стража спорили с кем-то внутри.

— Задержанные находятся под юрисдикцией Гесса, а не Соболя, — сказал один из стражей. — Их транспортировка и перемещение могут происходить только по его приказу. Она должна была быть здесь.

Ария не могла ничего увидеть за спинами стражей, но она узнала голос Сорена, когда он ответил.

— Послушайте, вы можете говорить со мной о протоколах целый день. Я просто рассказываю вам, что произошло. Она ушла полчаса назад с одним из Рогов.

Она взглянула на Лорана. На своего отца. И вдруг испугалась за него. Соболь доказал, что независимо от того, кто ему перечил, он безжалостно наказывал. Но Лоран выглядел невозмутимым, все эмоции, которые она только что видела на его лице, исчезли.

— Куда вы собираетесь ее отвести? — спросил он, когда они подошли.

Когда стражи развернулись, Ария посмотрела на Рокота и Сорена, которые обеспокоенно наблюдали за происходящим.

Вопрос Лорана удивил стражей, заставив их защищаться. Они ответили немедленно и в унисон.

— В лазарет.

— Я отведу ее, — спокойно сказал Лоран.

— Нет, — ответил невысокий страж. — У нас есть приказ.

— Это не проблема. Я сам направлялся туда.

— Нам был дан четкий приказ от нашего командира привести ее самим.

Лоран наклонил голову в сторону коридора позади него.

— Тогда вам лучше его выполнить.

Лоран передал ее стражам. Одним быстрым движением он избежал вопросов и отвел от себя все подозрения. Умно, вынуждена должна была признать она. Она оглянулась, когда ее уводили во второй раз за эту ночь.

Лоран все еще стоял на месте, наблюдая за ней.

Гесс ждал в лазарете один.

— Входи, Ария. Присаживайся, — сказал он, указывая на одну из коек.

Узкая комната пахла антисептиком и другими знакомым запахами. Ряды раскладушек и металлических столов будили воспоминания Арии. Она представила себе Лумину в халате врача, с волосами, собранными в гладкий пучок, с манерами одновременно спокойными и настороженными. Лумина делала любую одежду элегантной, а каждое движение — сидение, стояние, чихание — грациозным.

Ария не видела себя такой. Такой уравновешенной. Она была неряшлива. Более нетерпеливой. Более изменчивой. У нее была артистическая сторона, которой Лумина не обладала.

Это было от Лорана? Неужели эти ее черты исходят от него? От солдата?

Ария медленно моргнула, заставляя себя не думать об этом сейчас.

— Где наш кофе, Гесс? — сказала она, забираясь на койку и кладя руку на колени. — Наш маленький столик у Большого канала?

Гесс скрестил руки на груди и проигнорировал ее замечание.

— Сорен сказал, что ты хотела меня видеть. И он упомянул, что ты ранена. Я привел кое-кого взглянуть на тебя. Снаружи ждет врач.

За время, проведенное с Перри, а потом с Лораном, она почти забыла о боли. Теперь боль вернулась, зародившись в ее предплечье и скользя вверх по руке.

— Я не хочу никаких одолжений от тебя.

Ария молча проклинала себя. Сейчас не время быть принципиальной. Он был нечестным и бессердечным, но она могла бы воспользоваться помощью для своей руки. По крайней мере, она заметила, что боль вроде бы утихает.

Брови Гесса удивленно поднялись.

— Как хочешь. — Он подошел к креслу на колесиках, стоявшему у двери, и пододвинул его к кровати Арии. Затем он сел, положив руки на ноги, и уставился на нее снизу вверх. Крупный, как Сорен, он, казалось, поглотил маленький стул.

Пока Ария ждала, что он заговорит, она заставила свой разум проясниться. У него был мотив, чтобы привести ее сюда, но у нее тоже были свои мотивы. Он был их лучшим шансом на побег. Поскольку Гесс никогда не оказывал ей никаких услуг, ей придется убедить его, что помогать ей в его же интересах. Вытеснив Лорана как можно дальше из своих мыслей, она сосредоточилась на своей цели.

— Я посвятил свою жизнь тому, чтобы сохранять Грезу и ее жителей в безопасности, — сказал Гесс. — Но я никак не ожидал, что мы дойдем до такого. Я никогда не предполагал, что мне придется оставить так много людей позади. Что мне придется оставить собственного сына. Но другого выхода я не видел. Сорен не сдвинулся с места, и у меня не было выбора. Из-за действий, которые я был вынужден предпринять, между нами возникла трещина. Возможно, ты тоже пострадала в результате моих решений.