Девушка так боялась этого, не хотела снова его видеть, не после того, как застала мужа в постели с его же секретаршей. Господи, до чего же банально, хоть бы кого поярче нее нашел, так нет же, мышь мышью. Как же больно, как противно от всего того, что снова и снова происходит в ее никчемной жизни.

— Любовь моя, ты слушаешь?

— Что еще ты хотел мне сказать?

— Завтра с утра к тебе заедет мой человек и отвезет в наш новый дом.

Еще одна произнесенная фраза вызывает в ней холод и все большее отчаяние, но она скрывает это, молчит, стараясь не выдать голосом свое презрение.

— Зачем нам новый дом?

— Ты, видимо, меня плохо слушаешь. Я открываю в Харькове филиал, и уже на следующей неделе приезжаю к тебе, — девушка поежилась от этих слов, пропуская новую волну боли сквозь свою душу.

— Георг, хоть это ничего и не изменит, но ты даже не соизволил объясниться.

— Любовь моя, — она поморщилась от этого обращения, но промолчала, дабы не нагнетать обстановку. — Забудь, ты же знаешь, что это все несерьезно, для отвлечения…

— Господи, что ты делаешь со мной? — прошептала она, тяжело сглотнув и зажмурив глаза. Было невыносимо слушать такой бред, но приходилось, выбора просто напросто не было.

— Света, в общем, к моему приезду обустрой дом. Чтобы все там было с теплом да уютом.

— Всенепременно, мой господин.

— Люблю, когда ты покорная.

— Ты ненормальный! — громче, чем следовало, воскликнула девушка и опустилась на стул, прикусив губу от злости.

— Ладно, заболтались, делами нужно заниматься.

— Всего хорошего.

— Света!

— Что еще?

— Хотел сказать, я тебе кабинет выделю, будешь у меня в офисе работать.

— Ты даже не представляешь, как я счастлива. Не будет покоя ни дома, ни на работе, — съязвила Света, ощущая горечь и безысходность. Так ей плохо, что кажется, она готова выпрыгнуть из своего окна, но, черт, третий этаж не так уж и страшен.

— Иногда тебе следует молчать… — сказали на том конце, и в трубке послышались короткие гудки, отдающиеся в голове раздражающим стуком.

— Иногда тебе следует молчать, — повторила она себе и, приложив телефон к подбородку, задумалась, пытаясь понять, что же происходит в ее бредовой жизни. — Иногда я задумываюсь, зачем же я вообще родилась…

Когда Свете было пять лет, ее мама умерла от астмы, и девочка осталась жить с отцом, который, к слову, ни на миг не забывал о дочери. Их маленькая семья так и осталась маленькой, больше не впустив в свою жизнь никого чужого. Они всегда были вдвоем — готовили есть, или ездили отдыхать, проводили выходные, или встречали новый год. Что бы ни было, только вместе, ведь мама любила тихую семейную обстановку. Если праздник — значит дома.

А когда девочка подросла и превратилась в красивую стройную девушку, папа со сжимающимся сердцем начал отпускать дочь гулять. Она повстречала своего первого парня, с которым отношения продержались несколько месяцев — до первой его измены.

С тех самых пор они, измены, просто преследовали Свету в последующих отношениях, делая ее холодной и отрешенной. Она боялась измены, боялась, что больше никогда не сможет довериться людям, особенно мужчинам, а ведь раньше ей так хотелось иметь свою семью. Что же, семью она получила в лице взрослого мужчины и очередной измены, которую тот не считает чем-то неправильным. А теперь еще и этот «наш дом», от которого у Светы волосы дыбом становятся, когда она представила себя в нем этакой примерной женой.

Казалось, что ад в ее жизни никогда не закончится и будет преследовать на каждом шагу, но тогда она еще не знала, что весь ад еще впереди.

Снова раздался жужжащий звук, и девушка, не глядя на экран, ответила на вызов, желая глубоко и надолго послать Георга.

— Что-то забыл? Ах, да, наверное, мне нужно встретить тебя в эротическом пеньюаре? — не выдержав, съязвила она, о чем сразу же пожалела.

— Если бы я был уверен, что ты говоришь об этом именно мне, то согласился бы, не раздумывая, но предложил бы встретить меня без пеньюара. А так нет, я против, чтобы ты для какого-то му*ака надевала эротическое белье, — в конце речи уже слышался очень раздраженный голос, обещающий расправы над девушкой.

— Михайлов, тебе вообще никогда не увидеть меня голой, — выпалила она, чтобы позабыть о своем стыде.

— Мишин…

— Что?

— Моя фамилия Мишин, чего и тебе желаю, — сказал так, будто и правда хотел, чтобы Света стала его женой. — А насчет голой — мы еще посмотрим.

— Так вот, Михайлов, — она четко настояла на своем, выделив фамилию в исковерканном варианте, возможно, тем самым пытаясь его задеть. — Забудь о моем существовании.

— Ладно, сладкая, хватит шутить, я по делу.

— Какие у тебя могут быть дела ко мне? — недоуменным голосом поинтересовалась, понимая, что у него всегда на уме только секс.

— Нужно встретиться.

— Это еще зачем?

— Света, я же сказал, по делу.

— Тогда нам не о чем разговаривать, — и она уже хотела скинуть вызов, как услышала скорый ответ.

— Ладно, это по поводу Любы.

— Что не так? Мы вчера созванивались, и с ней все было нормально.

— Нормально. Меня Клим попросил кое в чем помочь.

— А что, Клим сам не в силах справиться с девушкой?