Шрифт:
И общаться Ратаеву приходится с самыми различными персонами. Одной из них с начала 1899 года стал проживающий в Германии Азеф. Донесения он теперь подписывал так: «Сотрудник Филипп Виноградов», а порой короче: «Иван». 3 февраля он писал:
«Леонид Александрович! Прошу выслать мне деньги за февраль и март и добавочные за январь, так как за январь я получил по-старому. Очень благодарен за Ваши хлопоты по увеличению оклада… Прошу прислать мне чек на предъявителя и на мой домашний адрес, который Вам, наверное, известен… Вообще дела не дурны».
Азеф, чувствуя искреннюю признательность и даже любовь к руке дающей, с особым усердием принялся за дело. А это дело и Ратаев требовали пребывания Азефа в империи.
Азеф стал собираться в путь-дорогу.
Хаим Житловский на прощание сказал:
– Нам не будет тебя хватать, Евно! Мы давно думаем насчет организовать боевой отряд! Но это опасно – идти с бомбой и взрывать человека. – Подумал, добавил: – Впрочем, взрывать будем не «человека», а чиновников-антисемитов, к тому же исключительно по приговору партии.
– Ну, если по приговору, тогда оно конечно, – усмехнулся Азеф. – А без приговора – ни-ни! – Он поднял взор к потолку. – Я готов стать метальщиком, броситься под ноги какого-нибудь тирана или даже сатрапа. Пусть моя кровь разбудит гнев миллионов трудящихся.
Житловский от умиления достал платок и вытер еще с минувшей весны слезящийся красный глаз. Он сказал:
– Я об тебе беспокоюсь, друг, и уже написал две рекомендации. Одна к руководителю Северного союза и Московской организации социал-революционеров Андрею Александровичу Аргунову.
Азеф подозрительно прищурил глаз:
– Я слыхал о нем. Но надежен ли, не выдаст меня полиции?
– Надежней не бывает, прошел царскую тюрьму и ссылку, в Москву вернулся легально. Если я кому по-настоящему доверяю, то это только Аргунову и тебе, Евно. Запомни его адрес: улица Добрая Слободка, дом под номером три, владение Анны Петровны Фоминой. Это между Чистыми прудами и Садовой-Черногрязской, недалеко от Земляного вала. Трехэтажный дом. Возьми литературу, десятка два наших брошюрок, передашь Аргунову. Он испытывает острую нужду в революционной литературе и будет рад. Только соблюдай осторожность… Что побледнел? Испугался?
Азеф потряс кончиками пальцев, сухим голосом прошептал:
– Дай попить! – и опрокинул в красную пасть стакан. – Н-нет, я не боюсь. Я готов на любой подвиг ради освобождения трудящихся… – И с удовольствием подумал: «Каково я разыграл сценку! Хоть в Императорском театре выступай!»
Житловский успокоил:
– Не волнуйся, я тебе дам фибровый чемодан с прекрасным двойным дном. Чемодан неоднократно проверялся в деле и оправдал себя. Царские ищейки литературу не найдут.
Азеф отозвался:
– Это хорошо, если проверялся. Дорогой товарищ, я готов ради нашего дела идти на любые страдания, но хочется жизнь отдать дороже. Моя мечта, – сладострастно потер ладони, – ты сам знаешь, стать метальщиком. Давай рекомендации, – протянул пухлую руку с тонкой, чистой кожей.
– Рекомендацию направил Аргунову по почте. Он уже, поди, получил ее.
– Как – по почте?
– Да не пугайся, письмо шифрованное. Дал тебе кличку, запомни – Плантатор. Ты всем видом похож на плантатора! – Громко захохотал. – Тебе еще бы в руку хлыст. Когда назовешься этим именем – Плантатор, Аргунов удостоверится в твоей личности.
Азеф спросил:
– А вдруг Аргунова в Москве не окажется?
– Я уже все за тебя обдумал. В любом случае посети девицу Евгению Александровну Немчинову. Живет она в Москве на Остоженке, что тебе царица шамаханская – в собственном роскошном доме со слугами, поварами и выездом. Она, конечно, круглая дура, хоть и сочиняет сладенькие рассказики из жизни крестьянских детишек. Но тебе с ней труды Кропоткина не изучать. Главное – она очень красива. А что насчет нравов, так они у нее вовсе не строгие. – Подмигнул игриво. – Можешь пощекотать ей нежные места. Главное – девица она богатая, в голове у нее гуляют передовые идеи, а потому помогает нам денежно.
– Без хороших денег революцию не сделать! – согласился Азеф.
– Среди любовников Немчиновой – великий князь Константин Константинович Романов. Как вам такое нравится?
Азеф стукнул себя по лбу, кровожадно прошептал:
– Прекрасный случай – хлопнуть его прямо в постели с любовницей! Все узнают: такой бесстыжий тип! А? Совсем тиран разложился…
Житловский укоризненно покачал головой:
– Ты думай, Евно, что несешь! Это же гордость нации, знаменитый поэт К. Р. В журналах пишут, что талантом он не уступает нашим лучшим классикам. А ты «хлопнуть»! Тут вся империя на дыбы встанет: «Вот как жиды над русскими измываются! Бей пархатых, спасай Россию!»