Да, здесь их не захлестнула "сотовая" революция.

Они миновали дверь на кухню по правую сторону от них, потом еще одну дверь, туалеты по левую. А затем Сара Мэй привела их к двери в конце коридора с табличкой: "ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН".

Брайс не знал, что все местные в основном помещении принялись ухмыляться, а обычные беседы уступили место оживленному перешептыванию и приглушенному хихиканью. Все шикали друг на друга, чтобы не испортить сюрприз.

– Мы пришли, парни, - объявила Сара Мэй. Она схватилась за дверную ручку.

– Сара Мэй, надеюсь, мэр и его друзья - приличные ребята?
– спросил Оги.

– Да, а к чему этот вопрос?

Оги рассмеялся.

– Потому что я обчищу всех до нитки. Чувствую, наступает полоса везения.

Брайс нахмурился. "Везением" будет, если Оги и Кларк проиграются подчистую, и больше не будут выделяться. Хотя ему по-прежнему казалось, что что-то тут не чисто...

Сара Мэй открыла дверь и отошла в сторону, пропуская Брайса и Оги. Они оба замешкались и нахмурились. Улыбка у Оги на лице замерла, а затем испарилась.

– Что происходит?
– спросил Брайс.

– Да, а где карточная игра?

В подсобке находилось достаточно людей для игры в покер, вот только не было карточного стола. Трое мужчин, стоящих спинами к Брайсу и Оги, даже не повернулись, чтобы поприветствовать их, будто их внимание было чем-то поглощено.

Потом Брайс слышал звук. ТУК! ТУК! ТУК! ТУК! ТУК! ТУК!

О, Боже, только не это...

Они с Оги одновременно оглянулись на Сару Мэй. Она по-прежнему стояла у двери, только это уже была не она. Вместо лица милой, приятной, красивой женщины, с которой они пришли, на них смотрела жуткая ухмыляющаяся маска сумасшедшей.

Прежде чем кто-то из них успел сделать шаг в сторону двери, крепкие руки схватили их и скрутили с небрежной легкостью.

– Ну, что, привет, городские, - поздоровался тип, держащий Брайса.

Тот, который схватил Оги, захихикал.
– Рад, что заскочили!

Брайс и Оги извивались, правда с нулевым успехом. Руки у них были зафиксированы, спины пронзили невидимые копья боли.

Брайс повернул голову к Оги.

– Я знал, что что-то здесь не так!

Оги продолжал сопротивляться.

– Отпусти меня, ты, здоровенный деревенский урод!

"Здоровенный деревенский урод" рывком притянул Оги к себе, так что его рот оказался в паре дюймах от уха Оги.

– О, мы тебя отпустим... когда с тобой разберемся! Верно, Клайд?

– Конечно, Хорейс. Эти мальчики обосрут свои городские труселя еще до того, как все кончится!

Это вызвало всеобщий смех, в том числе у Сары Мэй. Дверь, скрипнув, захлопнулась у них за спиной.

– Брайс, мы в полной жопе, - прохрипел Оги.

– И не говори.
– Он прекратил сопротивление. Ему казалось, что его лопатки вот-вот прорвутся сквозь кожу.

Все это время стоящие в ряд посреди комнаты люди продолжали смотреть на то, что было скрыто от взгляда Брайса и Оги. Они не отрывали глаз от этого ни во время появления посетителей, ни когда их крутили. По другую сторону от них продолжал раздаваться тот влажный звук: ТУК! ТУК! ТУК! ТУК! ТУК!

– Полегче с моими руками, ты, деревенский сукин сын!
– рявкнул Оги.
– Что это за шум? И что это за хрень?

– По-моему, я знаю...
– прохрипел в ответ Брайс.

Клад произнес у него из-за спины:

– Мэр? Почему бы вам с "Пузом" и Такером не отойти в сторону, чтобы нашим друзьям было видно?

Имон, "Пузо" и Такер, наконец, повернулись, чтобы поприветствовать вновь прибывших.

Черт, сколько же там этих уродов?– задался вопросом Брайс. Оба парня, держащие их с Оги и двое наблюдателей были абсолютно одинаковыми.

Имон выглядел мрачным, но те, кого звали "Пузо" и Такер пребывали в хорошем расположении духа, на лицах у них были "приклеены" зубастые улыбки. Зрелище четырех близнецов не долго удерживало внимание Оги, поскольку потом он, наконец, увидел то, было скрыто толпой.

– Брайс. Боже мой. Он... он...
– Оги широко разинул рот, пытаясь подыскать слова.

Став свидетелем подобного зрелища чуть более часа назад, Брайс понимал, что эта потеря речи полностью отражает увиденное. Так или иначе, Кларк находился здесь. Лежал привязанный к столу, со спущенными штанами. Область гениталий покрывала вязкая, похожая на смолу субстанция. Но это не могло полностью затмить причиненное ему тошнотворное увечье.

Его яйца лежали на столе!