И от этого в душе рождалась радость, давно забытая, неожиданная… Как в детстве. «Постарайся ему понравиться!» — всплывало в голове. Понравлюсь — и моя жизнь изменится. Будет что-то другое, не этот ад?

Но я тут же себя одергивала, и в сердце просыпался новый страх. Честный человек не приедет к нам покупать себе проститутку. А что ему нужно — непонятно. Может, ищет себе пленницу? Ту, что готова исполнять любые зверские прихоти за сумму денег, которую получит когда-нибудь? По сути, рабыню.

Впрочем, к зверствам я привыкла. Лишь бы это не было что-то непредсказуемое, что я не смогу терпеть.

Незадолго до обеда пришла Алисия. Она всегда старалась выглядеть элегантно, как подобает даме из высшего общества. Она и была его частью, а незаконные дела, что творились в «Доме отдыха» оставались тайной для немногих посвященных. Те, с кем она общалась на светских раутах и балах, не догадывались, что Алисия — маленькая, сухонькая и приятная в общении пожилая женщина — «мадам» для проституток и пособница странных экспериментов, что ставит ее сын в попытке… Хотя чего именно хотел Мендер, проводя в лаборатории свои опыты, я так и не поняла.

Она велела мне раздеться, чтобы проверить, нет ли на теле рубцов и шрамов, покачала головой, мол, все хорошо. Шрамов у меня не оставалось — Мендер убирал их магией сразу, если очередной «клиент» был особенно жесток, и было что убирать. Даже если бы сюда приехали гвардейцы короля, я не смогла бы доказать, что меня четыре года удерживали насильно.

Потом она открыла шкаф, где висели «мои» платья. Большинство из них были с большим декольте или с вырезом на спине, чтобы будить в мужчинах желание. Отрицательно покачала головой, глядя на них, и извлекла единственное белое. Открытые плечи — оно держалось на двух бретельках, прямой крой. Платье для ангела, а не для проститутки.

— Наденешь это, — сказала она. — Ему, видимо, нравится невинность. Попробуем… Волосы уложишь наверх, чтобы открыть шею — она у тебя ничего так. Хоть… костлявая, как и все… И старайся быть такой невинной бабочкой, поняла? А то профессионалки ему, видите ли, не подходят…

И ушла.

Я выполнила все, что она велела. Трясущимися руками убрала наверх волосы — у меня не было камеристки, поэтому умела все делать сама. Подвела глаза. Коснулась губ розовой помадой — красная сегодня не подойдет, образ должен быть чистым и нежным, Алисия хочет этого.

Волнение не оставляло. Я постоянно подбегала к окну, не увижу ли того, с кем мне предстоит обедать. И пару раз даже увидела. Стройная, но сильная фигура, темные волосы… Он разговаривал с мужчинами возле большой черной машины. Я попыталась разглядеть его лицо, понять, что за человек, какие у него могут быть пристрастия. За эти четыре года я хорошо научилась распознавать извращенцев. Они были разными по чертам лица и фигуре, но у всех на лице был своеобразный отпечаток. Отпечаток чего-то гнилого. И жестокости.

Но сверху было не видно, мне оставалось лишь терзаться в догадках.

Алисия зашла еще раз, посмотрела на меня, кивнула, а потом Мендер повел меня на террасу, где ждал гость.

Глава 2. Знакомство

Ноги подгибались, а руки дрожали, когда Мендер привел меня к веранде. Постоял, задумчиво глядя на меня, потом сказал:

— Заходи. Он хочет разговаривать наедине. Ты помнишь, что будет, если ты как-то покажешь…?

— Я помню, Мендер.

— Молодец, — усмехнулся он, открыл дверь и кивнул мне.

И я вошла.

На веранде стоял наш гость. Задумался, сложив руки на груди, но развернулся, когда появилась я.

Лет тридцати с небольшим. Действительно, очень высокий. Стройный, но в фигуре ощущается недюжинная сила, словно замаскированная — без круглых бугрящихся мышц. Темно-бордовая рубашка облегала фигуру, подчеркивая эту силу.

Темные волосы до плеч, черты лица красивые, хоть и немного хищные. Эта хищность читалась в резком изломе чуть нависающих у переносицы бровей, в прямом носе, как будто устремленном стрелой, в высоких скулах и твердом, хоть и аккуратном подбородке. Глаза под строгими бровями были голубые. Пронзительно-голубые и чистые.

Красивый. Странно, но я не разучилась видеть мужскую красоту. Я не могу понять его характер и пристрастия, пронеслось у меня в голове. Такой мужчина может быть исполненным благородства, равно как и скрывать множество мрачных секретов.

В его внешности была жесткость, которая может превратиться в жестокость. И одновременно с этим — благородство и чистота аристократической, незапятнанной крови. И чему верить, я пойму еще нескоро, подумалось мне.

Но на душе немного расправилось, а руки перестали так сильно и заметно дрожать. Потому что гнили, свойственной «моим клиентам», я в нем не ощущала. Могло быть что-то другое, но не эта мерзость. Он вообще казался случайным человеком в этом доме, хранящем отвратительные секреты.