Шрифт:
Мазур встретил их по всем правилам, не размениваясь на красивые пируэты и картинные позы экранных каратистов. Раз-два-три…
Словно кегельный шар ударил со всего маху по пустым бутылкам. Мазур не миндальничал и не терял ни секунды. Полное впечатление, эти трое и не успели понять, что же, собственно, произошло. Зрители наверняка тоже. Только что троица на своих ногах рвалась в драку — а в следующий миг на паркете приземлились кто ничком, кто навзничь, три безжалостно сломанных манекена, причем только один слабо дергался, воя от боли в вывихнутой руке, а другие двое даже не копошились…
— Пара, пара! Фуера лас манос! Манос арриба!
«Вот и влип, — уныло подумал Мазур, когда на него дружелюбно уставились два револьверных дула. — Мало нам было неприятностей…»
Он не понимал ни слова, но в данной ситуации этого и не требовалось — судя по форме и фуражкам, двое взявших его на прицел индивидуумов принадлежали к местной полиции. Чересчур опрометчиво было бы глушить их на глазах всего честного народа и убегать в темноту и неизвестность, по улицам совершенно незнакомого города. Но должна же тут существовать некая справедливость?
Как ни удивительно, но справедливость восторжествовала практически моментально: старикашка, вынырнув из-за спин полицейских, ухватил одного за рукав и что-то выразительно зашептал. После чего стражи закона моментально изменили отношение к Мазуру — отвели пушки, один даже потрепал по плечу, осклабясь и прокаркав что-то вполне дружелюбным тоном. Все внимание полицаев было уделено четверке блатарей — ввалились еще несколько в форме, подбадривая друг друга грозными воплями и орлиными взорами окрест, сверкнули, защелкали наручники…
Как это частенько случается в любых широтах, побоявшиеся вмешаться зрители теперь развили самую бурную деятельность: толпились вокруг толстяка с сержантскими нашивками, наперебой тыча пальцами в арестовываемую четверку, наспех отягощая ее доподлинными свидетельскими показаниями, и кто-то, суетясь вокруг Донни, поднимал его на ноги, кто-то орал благим матом, указывая сержанту на блестящий револьвер в углу… Словом, все моментально преисполнились негодования к уголовным элементам, клеймили их позором и наперебой рвались в свидетели. Дуреха, из-за которой разгорелся весь сыр-бор, так и стояла возле двери, насмерть перепуганная.
— Ты как, дружище? — спросил Мазур, протолкавшись поближе.
— Да ерунда, — прохрипел Донни, прижимая обе ладони к боку. — Похуже бывало, бочину распорол, сука, и только… За машиной присмотри.
В следующий миг Мазура оттеснили от него два решительных мужика в светло-зеленых халатах, брякнувшие на пол носилки — ага, медицина явилась, глядишь, и обойдется…
Мазур обернулся, как ужаленный — во всей этой суматохе начисто запамятовал о своем сокровище. Слава богу, его драгоценная сумка по-прежнему висела нетронутой на спинке стула. И он побыстрее вернулся за столик, плеснул себе в стакан изрядную дозу успокоения ради. Вернулась «его» девица — а вот той, что предназначалась для канадца, что-то не видно: должно быть, здраво рассудила, что пострадавший в клиенты более не годится, и пора вновь заступать на дежурство…
Все пришло в норму с поразительной быстротой: санитары унесли носилки с канадцем, полицейские увели едва державшихся на ногах блатарей — и посетители расселись за столиками так, словно ничегошеньки и не произошло. О заварухе напоминали только два парнишки в белых куртках, проворно сметавшие в совки осколки посуды…
Только тут Мазур во всей полноте осознал свое незавидное положение. Полиция оставила его в покое, но легче от этого не стало: он сидел за столиком в борделе, в незнакомом городе, без гроша в кармане, а ведь предстояло не только как-то здесь устраиваться, но и расплатиться за все, что заказано. Ситуация…
Глава пятая
Эксплуатация продолжается
— Простите, сеньор, можно вас на минуту? — послышался предупредительный голосок, довольно прилично выговаривавший английские слова.
Мазур поднял глаза и увидел давешнего старикашку, склонившегося над ним с выжидательно подобострастным видом.
Девица сидела как ни в чем не бывало, и Мазур встал, отошел вслед за почтенным метрдотелем на несколько шагов.
— Прежде всего, позвольте вас поблагодарить, сеньор… — начал старикан, когда они оказались в тихом уголке зала, возле той самой темно-алой пыльной портьеры, из-за которой с регулярностью часового механизма появлялись дежурные шлюхи.
— Пустяки, — махнул рукой Мазур, кося одним глазом на свою сумку.
— Позволительно ли будет мне спросить… Вы — напарник сеньора Донни?
— Не совсем, — сказал Мазур. — Он любезно согласился меня подвезти до Чакона, вот и все…
— Сеньор путешествует для собственного удовольствия?
Мазур встретился с ним взглядом. Глаза у старикашки были нисколечко не наивными, в них читалось неплохое знание человеческой природы и людей — ну, понятно, работая в таком вот заведении, обретешь нешуточный жизненный опыт…