— Готов, я буду стараться, — ответил Мередит. Карина улыбнулась и откинулась в кресле. Забавно понаблюдать за тренировкой Древних. А Рональд — хороший учитель, приятно посмотреть, как он передает другим свои навыки. Впрочем, с Артуром этого требовалось очень мало...

Возвращенная память Эл’Боурна позволила ему в кратчайшие сроки вспоминать, как филигранно ходить по мирам, как находить дорогу в любую точку пространства, даже как преследовать других Древних или геар по мирам... И Брайтон удивлялся, глядя на старшего сына, внезапно освоившего то, что отец умел не столь хорошо. Впрочем, Карина знала, что в редкие минуты свободного времени братья тренируются друг с другом, и Рональд подтягивает в этих областяхи Брайтона.

— Что это там такое! — вдруг воскликнул Мередит, глядя на удаляющийся корабль Артура. Три серые точки неудержимо приближались к кораблю Артура. — Мы примем бой? — спросил он у Рональда, когда тот увеличил изображение, и на экране стало видно, как три корабля геар, вынырнувших из ниоткуда, окружают корабль Артура.

— Главное, чтобы бой принял он, — сквозь зубы ответил Рональд, не отрывая взгляд от происходящего. — Правь прямо к ним. Карина, ни на шаг не отходи от меня.

А в сердце Карины ударила волна тревоги, даже страха. Картинка, в которой... происходило то, что сейчас произойдет... разрывала разум и душу.

— Рональд, останови его! Не допусти этого! — крикнула она и схватила любимого за руку, посылая ему образ увиденного.

— Поздно, он отключил связь, — спокойно ответил Рональд, глядя, как один из серых кораблей приближается к кораблю Артура и, включив силовое поле, начинает подтягивать его ближе и ближе.

— Что он делает!? — прошептал Мередит с ужасом.

— Сдается в плен, — усмехнулся Рональд. — Два других корабля будут пытаться отвлечь нас. Ты на пульте управления. Действуешь быстро, когда я скажу. Я должен сосредоточиться.

***

Возвращение на Коралию было мучительным. Много раз Асториан хотелось плюнуть на все и вернуться. Вернуться в объятия дракона... Туда, где ей теперь казалось — ее настоящий дом. К тому, с кем хочется быть, кто стал ее жизнью. К тому, кто совсем другой и так красиво дополняет ее во всем. К тому, кто...

Нет. Она не может оставить трон уалеолеа без наследницы. Единственный ребенок отца, она не имеет права умереть слишком рано.

А будущее — холодное, неизбежное — бескомпромиссно показывало только одно: будешь с драконом — умрешь. Погибнешь молодой, не прожив бесконечно-долгую жизнь уалеолеа. И твой народ лишится наследницы. Будущей Правительницы. Нет. Ее долг — жить ради своего народа.

Она не видела деталей смерти. Знала лишь, что, останься она с драконом, ее ждет трагический и внезапный конец. К этому нечего прибавить, нечего отнять. Это неизбежность.

Будущее бывает запутанным. В нем может быть много вариантов. Но бывает и так. Однозначность и неизбежность.

А она должна жить. Это ее долг. Осознанный и принятый. Если ради Наблюдателей нужно разрезать свое сердце, то она это сделает.

И резала его по живому в стремительной гонке по мирам на Коралию.

Может быть, в садах уалеолеа возле шумящих фонтанов и благоухающих кустов ей станет легче... Может быть, вода унесет боль. Не всю, но хоть немного. Растворит ее, сделает старой горечью, что живет в сердце, но не убивает его. Может быть... отец положит ей руку на плечо, и она будет знать, что поступила правильно. Нужна народу, нужна ему... Должна.

Асториан обессилено присела на скамейку возле одного из тайных входов в Те’Вайано. Им пользовались лишь они с отцом и несколько приближенных. Обычно здесь никого не было. Прислонилась спиной к теплому камню и смотрела на небольшое озеро с легкой рябью на воде.

Да и жизни своей бессмертной жалко. Жалко до слез. Умереть, не прожив все тысячи лет, что отпущены природой уалеолеа. Умереть, не узнав истинного дела, не став Правительницей. Подвести свой народ. Горько...

— Дракон, я была бы с тобой, — прошептала она. — Была бы, если бы не это! Моя душа остается с тобой. А себе я забираю свой долг и свой разум. Они холодные, острые. Пусть тебе останется лучшее, что во мне есть. Мое сердце оставляю тебе, оно теперь всегда будет с тобой.

Асториан зарыдала навзрыд. Так плачут, когда теряют самых близких навсегда. Так плачут, когда умирает тот, кого любил больше всего на свете.

Так плачут, когда потеря неизбывна и бескомпромиссна. И ты ничего не можешь с ней сделать.

Глав 7. Неожиданности

Асториан не находила себе места от горя. Надо же... прожила уже двести лет, но никогда до этого не знала подобных чувств. Недаром говорят, что, чем длиннее жизнь, тем медленнее приобретаешь опыт. Поэтому можно встретить уалеолеа, наивных в свои несколько тысяч лет, и людей — мудрых в свои несколько десятков. Расы, что живут мало, стремительно впитывают все, усваивают и перерабатывают опыт как можно скорее, чтобы успеть его использовать в короткой, быстротечной жизни. Уалеолеа это не нужно...

Асториан было совсем молодой по меркам своего народа. Юной — не «подросток», но еще даже не молодая женщина, а девушка, которая ничего не знает в жизни. Но ее удивляло, как она жила, даже не догадываясь, что на свете бывают чувства такой силы. Как ее чувства, возникшие к дракону. Это... ведь любовь, думала она, и глаза тут же наполнялись слезами.

Вот она какая, любовь... Не перламутровое «нравится», когда другое существо тебе приятно. Не кружащаяся голова, когда он берет за руку, хотя и это тоже... Не игры в слова и флирт, не красивые ухаживания, не поцелуи и ласки, что были у нее с Дайрионом и другими любовниками — нравы уалеолеа позволяли внебрачные связи. Ведь брак может быть только неразрывным, Одобренным, ни один уалеолеа не будет жить монахом в его ожидании.