Вернулся караванщик где-то через час с небольшим и отчитался:

— Тин твой покуда сидит, его делом никто не занимается. Брали его низшие чины, их задача — на донос среагировать и взять под стражу. Утром чиновник будет разбираться, после этого можно будет что-нибудь узнать. На мага этого вашего я их навел, заодно и хозяину гостевого дома мало не покажется, поскольку на него падет подозрение в укрывательстве. А сейчас — спать. До утра ничего нового не случится.

Спала Дин этой ночью тревожно, маялась то от жары, то от озноба, то от кошмарных видений.

Тин

Путы с него сняли только на пороге камеры, тут же заменив их на антимагические браслеты из специального сплава. Тину показалось, что окружающий мир, и без того не слишком красочный в тюремном подземелье, выцвел в одно мгновение. И звуки стали глуше. К сожалению, на запахи этот эффект не распространялся, а вонища стояла такая, что хотелось прекратить дышать.

В камеру Тина впихнули довольно грубо, и он, не удержав равновесия, полетел с невысокой ступеньки на каменный пол, рассадив щеку и заработав глубокую царапину на руке. Будь при нем магия, он бы успел смягчить падение или даже вывернуться в последний момент и удержаться на ногах.

Будь при нем магия… До этой минуты Тину казалось, что он вполне успешно без нее обходится. Он просто не представлял себе, как много значит эта способность. Магия — это не разжечь костер на привале, не облегчить груз с помощью воздушной стихии… не сотворить каплю воды, когда мучает жажда. Магия — это видеть мир и воспринимать его особым образом… Магия — это просто дышать. Жить. Лишиться ее — это влачить жалкое существование калеки.

Протестовать, звать стражников и потрясать своим 'защитным' перстнем Тин и не пытался. Глупо — среди тех, кто пришел его арестовывать, не было чиновников высокого ранга, способных распознать этот знак. Так что раньше утра не стоило и рыпаться.

Но до утра надо было еще как-то дожить, а тюремная обстановка спокойному ночному сну никак не способствовала. Во-первых, здесь было холодно. Не то чтобы совсем, но достаточно, чтобы не иметь возможности расслабиться. И опять все упиралось в магию, которая без специальных усилий, просто сама по себе регулировала теплообменные процессы в организме, не позволяя замерзнуть. Жесткий комковатый тюфяк, пахнущий мочой, тоже сладких снов не навевал. Но к запаху можно было притерпеться, а вот щека саднила, да и рана на руке отказывалась заживать — ускоренная магическая регенерация, увы, не работала.

Свое первое тюремное заключение в Управлении Правопорядка Стекарона Тин вспоминал едва ли не с ностальгией — там, по крайней мере, можно было выспаться в комфортных условиях.

Под утро Тин все-таки умудрился задремать, но снилась ему такая мерзость, что ранняя побудка даже принесла облегчение. Завтрака заключенному не выдали, представление о времени он имел самое смутное, его слегка лихорадило после бессонной ночи, и Тин страстно мечтал только об одном: чтобы скорее что-нибудь решилось — пребывание в неведении относительно собственной дальнейшей судьбы тяготило его куда больше, чем холод и голод.

Когда дверь в камеру со скрипом распахнулась, он вскочил на ноги с такой готовностью, что коренастый конвоир с простоватой физиономией отшатнулся в кратком испуге. Впрочем, он быстро взял себя в руки, жестом показал заключенному на выход, а сам пристроился за спиной.

В допросной его поджидал непримечательный дядька с малоподвижной физиономией, но цепким взглядом маленьких глазок. В знаках различия чиновников Фирны Тин не разбирался совершенно, но про этого дядьку сразу понял, что он не из простых. А значит, с ним можно было договариваться.

Чиновник молча смотрел на Тина, не спеша задавать вопросы. Тут бы самое время и кинуться со своими правами и протестами, но Тин имел некоторое представление о местных традициях и предпочел выждать: прояви он нетерпение, и чиновник будет мучить его придирками и вопросами не по существу. Тогда его пребывание в стенах Управы затянется куда дольше. Хотя, конечно, легко в любом случае не будет, это Тин тоже понимал.

Наконец чиновник заговорил:

— Вы маг… откуда?

— Из Велеинса.

— Вам известно, чем чревато пребывание чужеземного мага на территории Фирны без дозволения властей?

— У меня есть дозволение, — Тин выложил на стол левую руку с дедовым перстнем. Черный камень заискрился, словно только и ждал этого момента, чтобы заявить о себе.

— Вот как, — лицо чиновника по-прежнему оставалось бесстрастным. — Позвольте узнать ваше полное имя.

— Райн Тинэус тон Аирос, — назвался Тин.

— Громкое имя, — согласно кивнул собеседник. — Кем вам приходится советник Аирос?