Иржи Брабенец, Зденек Веселы
Преступление в Радужном заливе
УКРАДЕННАЯ У ВЛЮБЛЕННЫХ
– Майор Родин? Очень приятно, здравствуйте. Прошу садиться.
– Спасибо.
Майор внимательно рассматривал своего собеседника. Директор - человек, которому подведомственна Вселенная, для него Луна - объект повседневных занятий. Глядя на него, этого не скажешь. А какие у него руки!.. По субботам он, верно, играет в кегли.
– Вы уже в курсе дела? Случай загадочный, на первый взгляд невероятный. Трагедия на одной из лунных баз. Но, думаю, лучше поговорить...
– Директор нажал кнопку селектора. "Прошу доктора Гольберга", - лучше поговорить со специалистом.
Молча взяв из предложенного директором портсигара сигарету, Родин закурил и выжидающе посмотрел на дверь.
– Доктор Эрза Гольберг из клиники космической медицины - майор Леопольд Родин.
– Очень приятно.
– Медик с интересом всматривался в лицо следователя.
Директор подошел к рельефному глобусу Луны, испещренной таинственными знаками и флажками пяти цветов.
– Как вам известно, вся исследовательская работа на Луне проводится на наших базах. О них столько писали, ими так восхищались и так часто критиковали, что, вероятно, не стоит что-либо добавлять. Может, лишь самое основное. Экипаж базы в Радужном заливе - а речь пойдет именно о нем состоит из девяти человек. Четверо научных работников и пять человек технического персонала. К последним относился и радист Михаль Шмидт. Теперь уже не относится... Он умер при обстоятельствах, которые до сих пор не удалось выяснить.
Суть дела сводится к следующему. В 10:59 над радиотелескопом была выпущена красная ракета - призыв к помощи, своего рода SOS лунных морей. И не только морей... Контрольная система отреагировала на сигнал и объявила тревогу. Ровно через три минуты, то есть в 11:02, весь экипаж базы, в скафандрах, сосредоточился на сборном пункте у входа в базу.
– За исключением Ирмы Дари, - напомнил доктор Гольберг.
– Правильно. Отсутствовала радистка Ирма Дари. У нее в это время была связь с Землей. По телетайпу.
– Понятно.
– Как только все сотрудники собрались, они устремились к холму. Им открылась невеселая картина. Шмидт, раскинув ноги, лежал на спине, у правой руки валялся сигнальный пистолет, из которого были произведены три выстрела. Установлено, что из шести патронов в обойме недоставало именно трех. Один выстрел лишь оцарапал Шмидта. Но об этом вам подробнее может рассказать доктор...
Майор Родин молча повернулся к Гольбергу.
– В субботу после полудня специальным рейсом тело Шмидта было доставлено на Землю. Предварительно мы получили медицинское заключение от врача базы Реи Сантос. Одним выстрелом Шмидту легко оцарапало плечо и задело стольную мышцу, не повредив кости. Другой попал прямо в сердце.
– Итак, первая рана легкая, вторая в сердце.
– Родин задумчиво смотрел на лунный глобус.
– Так вы говорите, выстрел, поранивший плечо, пробил защитную одежду? Я имею в виду скафандр.
– Ну, конечно.
– Что за человек был Шмидт? Не было ли у него каких-нибудь неприятностей, осложнений?
– Вы имеете в виду, не известны ли какие-нибудь симптомы, указывавшие, что Шмидт подумывал о самоубийстве? Нет, ни о чем подобном мы не знаем. Я связался с командиром экипажа. Он сказал лишь, что Шмидт в последние дни казался задумчивым, замкнутым. Согласитесь, что это не повод для беспокойства, тем более для каких-либо предупредительных мер.
– Да, вы правы, - сказал майор.
– Но непосредственный повод к самоубийству может и не играть главной роли в жизни человека, покончившего с собой. Психически здоровому человеку подчас трудно в это поверить. Но разве мало случаев, когда истерик совершал самоубийство лишь кому-то в отместку или безумец вскрывал себе вены, только чтобы увидеть, как из них хлынет кровь?
Гольберг кивнул.
– Конечно, и такие случаи бывали. И даже еще более непонятные. Но на Земле! Вы не должны забывать, что на лунные базы людей отбирают очень тщательно. Из тысячи кандидатов, майор! Туда не попадет человек с какими-нибудь отклонениями от нормы. А уж о сумасшедшем и говорить не приходится.
– Да, это так, - подтвердил директор.
– На Луне сумасшедших нет. За это можно ручаться головой.
– Допустим. А что вы скажете об экипажах других баз?
– Мы проверили. Ни с одной базы в субботу не поднимался ракетоплан и не выезжал вездеход.
– А кратковременные экспедиции?
– Ни одной из них сейчас на Луне нет.
– Итак, остаются два варианта: несчастный случай или самоубийство?
– Несчастный случай я бы исключил, - сказал Гольберг.
– Его не могло быть. Не забывайте, что некоторые рефлексы благодаря постоянному повторению приобретают безусловный характер, они становятся как бы динамическими стереотипами, инстинктивной реакцией на определенные комплексы раздражении. Например, в каком бы расположении духа вы ни были, если внезапно загорится свет, вы автоматически зажмуритесь. А у членов экипажа базы в Радужном заливе все манипуляции с пистолетом относятся также к автоматическим реакциям. Шмидта долго тренировали выхватывать пистолет из кобуры и стрелять. Вверх, только вверх и никогда - в плечо или в сердце... В любом случае, даже если бы его способность рассуждать была ослаблена или ограничена, он целился бы только вверх. Разве что внезапные судороги... Нет.
– Доктор энергично тряхнул головой - Шмидт не мог застрелиться нечаянно.
– Не забудьте, - добавил директор, - что человеку, одетому в скафандр, довольно трудно прицелиться в сердце. Следовательно, Шмидт действовал сознательно. Первый раз он ранил себя в плечо и поэтому вынужден был повторить попытку.
Майор задумчиво покачал головой.
– Итак, несчастный случай исключается... Скажите, из какого положения были произведены выстрелы?
– Спереди, чуть-чуть справа и сверху вниз.
– Гольберг отвечал так, будто его только что разбудили.
– Видимо, он держал оружие в правой руке...