Шрифт:
В большинстве же случаев, к сожалению, создаваемые искусством стандарты служат формированию условных рефлексов духовности 6 , которые не только во многом противоречат биологической природе человека с точки зрения науки, но и опасны с точки зрения выживания. Их носители 7 продают технологии улучшения человеческой породы, которые построены на авторском вымысле и потому не работают.
Толстой Л.Н.:
6
Картирование головного мозга показывает, что душа, как самостоятельное явление, не имеет в нём своего участка, то есть не имеет биологической основы. Она, таким образом, вымысел сама по себе. Поэтому формирование поведенческих условных рефлексов на основе духовности опасная иллюзия, как, например, строительство кирпичного дома на воздушном фундаменте.
7
Далее по тексту – лицедеи.
"Взгляд на жизнь этих людей, моих сотоварищей по писанию, состоял в том, что жизнь вообще идёт, развиваясь, и что в этом развитии главное участие принимаем мы, люди мысли, а из людей мысли главное влияние имеем мы – художники, поэты. Наше призвание – учить людей. Для того же, чтобы не представился тот естественный вопрос самому себе: что я знаю и чему мне учить, – в теории было выяснено, что этого и не нужно знать, а что художник и поэт бессознательно учит".
Не имея способностей влиять на область знания, лицедеи эксплуатируют эмоциональную сферу, искусственно взвинчивая её значение и стоимость. Для них самих очевидно, что умение отбивать чечётку не сравнится с умением построить жилище или создать лекарство от болезни. Поэтому лицедеи создают свой искусственный мир, в котором чечётка ценится не меньше, а порой и дороже. Отношение сциентиста к искусству, как к факультативному явлению, заключается ещё и в том, чтобы не позволять таким "чечёточникам" влиять на своё мировоззрение и управлять своим поведением. При этом сциентист не подчёркивает исключительности или превосходства науки и неполноценности всех остальных сфер человеческой деятельности, поскольку это противоречило бы его мировоззрению. Исходя из указанного общего принципа созвучности и своего частного права личной избирательности он лишь спокойно отбирает для себя только то, что ему необходимо. Привязанность головного мозга к новым эмоциональным впечатлениям является одним из его фундаментальных свойств, в связи с чем сциентист оставляет за чужими мозгами свободу выбора способа её удовлетворения. Собственный же мозг он приучает к получению удовольствия от новых научных и прикладных знаний и опыта, рождающих натуральную красоту реального, а не виртуального мира.
Важно помнить, что среди лицедеев чаще встречаются лица с настораживающими нейропатологиями.
Кей Редфилд Джеймисон:
"Многие творческие личности обладают рядом общих черт с людьми, страдающими маниакально-депрессивным психозом: способностью нормально функционировать после немногих часов сна, умением с полной отдачей концентрироваться на работе и склонностью испытывать то одни, то другие сильные эмоции. Депрессивная фаза характеризуется у них сомнениями, обдумыванием и колебаниями, а маниакальная – энергичностью и решительными действиями.
Зависимость между психическим состоянием и творческой плодовитостью можно наблюдать на примере немецкого композитора Роберта Шумана: известен год создания и номера всех его произведений. Больше всего музыки он сочинил во время гипоманиакальных периодов, меньше всего – во время периодов депрессии. Его родители страдали клинической депрессией, а двое других родственников покончили с собой. Сам Шуман пытался покончить с собой дважды и умер в психиатрической лечебнице. Один из его сыновей провёл в лечебнице дольше тридцати лет.
В конце 80-х годов, проводя творческий отпуск в Англии, я начала работать над исследованием, посвящённым 47 художникам и писателям: живописцам и скульпторам, состоявшим в Королевской академии художеств, драматургам, удостоившимся Премии нью-йоркских театральных критиков или Премии газеты "Ивнинг стандард" за драматургию, а также поэтам, стихи половины которых вошли в "Оксфордскую антологию поэзии XX века".
Я обнаружила, что среди этих художников, скульпторов, писателей и других людей искусства диагностическим критериям расстройств настроения удовлетворяли 30%, в то время как среди населения в целом этот показатель составляет всего 5%. Среди поэтов в серьёзном психиатрическом лечении нуждалось 50% – больше, чем среди представителей какой-либо другой группы".
Конечно, сциентисты не застрахованы от тех же проблем (Исаак Ньютон, Джон Нэш и др.). Однако, важно видеть два основных момента. Во-1-х, нейропатология сциентиста всегда чётко распознаётся существующим научным знанием. Безумные выводы или формулы также проходят сквозь безжалостный отбор опытов и расчётов, перепроверок и критики. В силу же отсутствия объективных критериев и закрепившейся традиции плоды творческого безумия в среде лицедеев принято не отфильтровывать, а возносить. Во-2-х, никакая нейропатология сциентиста не способна конкурировать с нейропатологией лицедея или скитальца в части негативного воздействия на поведение людей: идеи Ньютона или Нэша не вызвали не только мировые или "святые" войны, но даже сколько-нибудь серьёзной потасовки в местном пивном баре.
Очень часто лицедеи ускоряют переход от депрессивного бездействия к творческой активности при помощи алкоголя, наркотиков и других препаратов, называя этот процесс обретением вдохновения. Любой продукт сознания, замутнённого таким способом, опасен с точки зрения выживания.
Овладеть научным мировоззрением навсегда невозможно. Его приходится поддерживать и отстаивать каждый день, поскольку границы между достоверностью и заблуждением порой не очевидны.
Александр Невзоров:
"Лейбниц отвергал ньютоновские идеи тяготения; Тесла и Маркони уверяли, что получают радиосигналы с Марса; Дарвин страстно проповедовал и разрабатывал нелепую теорию пангенов; Ричард Оуэн не смог обнаружить в мозгу обезьяны гиппокамп; Кювье доказывал, что эволюция – это полный вздор; Карл фон Бэр категорично отрицал родственность живых организмов; Эдмунд Галлей полагал, что Земля имеет внутренние шары, тоже окружённые атмосферой, утечки которой образуют полярное сияние; Д. Пристли был убеждён в существовании флогистона; Р. Вирхов посмеялся над настоящим черепом неандертальца, сделав авторитетное краниологическое заключение, что он принадлежит не древнему человеку, а русскому казаку-алкоголику XIX века; У. Гопкинс и Ч. Лайель были убеждены в глупости утверждения Л. Агассиса, будто бы лёд способен передвигать каменные глыбы, и посему предложили даже не обсуждать идею перемещения камней ледниками как нелепую; А. Везалиус категорически выступал против разделения нервов на двигательные и чувствительные; К. Варолий (Варолиус) утверждал, что именно мозжечок является органом звуковых восприятий; Дальтон был убеждён, что в передней камере его собственного глаза содержится жидкость синего цвета и что именно эта аномалия обесцвечивает для него картинку мира; Гальвани до конца дней пребывал в уверенности, что открыл "электрический флюид", способный воскрешать мёртвые организмы.