Я их не засовывал, а вживил в мягкое место. Ну да, она же тоже может чувствовать магическую энергию, а вот отвечать на вопрос совершенно не хочется, уж больно место деликатное.

– А зачем мешочек с золотой пыльцой на шею повесил?

Вот этот вопрос очень опасный, и отвечать на него я не собираюсь.

– Девочка, я сегодня на охоту пойду.-Проснувшиеся, спавшие на кусках овчины абаны, заходили на постоялый двор, и выходили на улицу с мисками вареной баранины. Я это есть не смогу.

Девочка захотела схватить меня за воротник куртки, но я увернулся, и она осталась ни с чем.

– Гвоздь, ты почему меня девочкой назвал, не слишком много себе позволяешь?

Снова увернулся от ее руки, а Жюли возмутилась.

– Гвоздь, такое впечатление что ты раньше просто смеялся надо мной ,скрывая свой настоящий уровень. Ты кто? Судя по всему, а Карахане будет очень горячо, Не хочу, чтобы из-за твоих выкрутасов погибли наши люди..

– Я маленький убийца с ящиком гвоздей, все будет нормально, мне еще обещан откровенный разговор с форухом.. А на охоту в самом деле пойду тебе эту толпу одной не прокормить. На баранину даже смотреть не могу, жареных птичек хочу, по твоему рецепту..

– Как охотиться будешь, лука у тебя нет.

– Камушками, причем образцово-показательно и максимально результативно.. Давай так, я добуду сотню, а ты после этого будешь хлопать в ладоши и кричать ура? Потом еще сотня и снова бурные аплодисменты.

Жули постаралась переместить свою попу от меня максимально далеко и поинтересовалась.

– Что с тобой сегодня, ничего опасного не ел и не пил?

– Жули, перед тобой сейчас Гвоздь в нормальном виде, просто устал быть пай-мальчиком.

– А пай-мальчик, это кто?

– Это тот, кого ты больше не увидишь.

За медяшку приобрел у хозяина двора деревянное ведро и начал заполнять его камнями, не мое бывалое и ржавое, но пойдет. Время выезжать, подвели моего старого мерина, никогда не видел, как плачут лошади, а эта зараза сейчас просто рыдала.

Вернулся к коню с хозяином постоялого двора.

– Сколько он еще сможет прожить.

– Полгода, максимум год.- Ответил как всегда очень деятельный и не забывший хмыкнуть Декстрена.

– Что будет стоить его содержание за это время?

– Четыре, нет пять золотых... Всего две серебрушки.- Мужик словил от барона прямой в челюсть и сразу стал честным.-Вот серебро, ухаживать будешь со всей тщательностью

– Абаны часто передвигаются по этому тракту, му проследим, заверил Мурдон.

– Слышал, что лошади пугаются магов с сильным даром, но никогда не видел. Их уже почти не осталось, я не копытных имею в виду. Проблема в этом?

Я кивнул головой, а Декстрена хмыкнул целых три раза..

– Сейчас что-нибудь подберем, но в идеале, молодой человек, вам нужен благородный аранец.

– Это что за зверь, удивился я.

– Порода была создана очень давно специально для магов, эти звери, как вы их назвали, молодой человек, разумны. Их осталось очень мало и взрослый жеребец стоит порядка тысячи золотом.

У меня нет таких денег, названная сумма просто запредельна.

– А почему вы назвали коня благородным, барон?

– Только так, если аранец, то благородный, в них в самом деле это есть.

Коня хочу, но где взять такие деньги? Декстрена выбрал для меня молодую, смирную кобылку из заводных, где ты, мой аранец? Барона сильно заинтересовало ведро, полное камней, которое я пытался пристроить рядом с седлом.

– Это вам зачем, Виртон?

– Птичек хочу покушать. Мурдон, пару людей дашь?

– С тобой форух хотел поговорить, каких людей нужно, поумнее или побыстрее?

– Давай побыстрее.

Форух крутил в руках свою палку с навершием из черепа и нехорошо посматривал на постоялый двор.

– Клопы за ночь просто зажрали.- Признался приближенный к богу.

– А силой их никак нельзя было?

– Великий Абал этого не поймет, я их всю ночь давил, думаю, такая битва моему богу не понравилась.

– Теперь двор по бревнышку собираешься разнести?Ты страшен в праведном гневе, старик.- Форух завращал глазами, что это с ним?

– Могу помочь, но за некоторую плату.

– Мальчик, ты понимаешь, с кем сейчас разговариваешь?

– С великим форухом., которого ночью зажрали клопы. Вечером могу обработать все комнаты, где мы остановимся.