От моря в сторону тянулась неширокая голубая полоска. Он знал, что это река. Она уходила вдаль, и можно было добраться до ее конца. Он долго летел, и вот впереди открылось другое море.

Это море было темное, бурлило, белые барашки набегали друг на друга, захлебывались и опять выпрыгивали вверх. Низкое небо стало затягивать тяжелыми тучами, что-то сверкнуло и грохнуло. Орел «упал» вниз и скрылся в расщелине. Можно было отдохнуть и почистить перышки. Он хотел добраться до края этого моря, надо было только переждать непогоду.

Гроза отшумела и полетела дальше, к городу. Ему тоже надо было лететь, только в другую сторону. Он парил долго, уже и берега не стало видно. Тогда он вернулся и полетел вдоль берега, к шумному городу.

«Если город стоит на том острове, о котором рассказывал Путник, то я должен очутиться опять у обрыва, где был всадник». Опять показалась голубая полоска, по ней вереницей плыли кораблики, они шли в другую гавань. Река была как широкая дорога, немного побурлит на повороте и опять обнимает кораблики. Орел уже летел над городом, а город все тянулся и тянулся. И не было конца дорогам, конникам и домам. Город «плыл» между двух морей, и орел понял, что это был тот самый остров, который хотел увидеть Старичок.

Как жаль, что он не может полететь, как я, и увидеть, что Чудный остров есть, что это правда, что плывут к острову по двум морям с одной стороны корабли, а с другой кораблики. Что стоят четыре башни сторожевые по четырем сторонам острова, что с двух сторон обвязали его две голубые ленты и обнимают два холодных моря.

Но нет здесь белоснежных вершин, нет речки-побегушки между гор и нет домика, прислонившегося к горе, и белого кота, который ловит мышей для друга. И нет здесь Старичка ушастого с косичкой, с которым можно посидеть на камушке и помолчать.

Радостно было орлу, что нашел он сказочный остров, но грустно, что далеко улетел от своей сверкающей белоснежной горы, от высокого неба, и решил он вернуться и узнать, почему Старичок забрел в его Орлистые горы и зачем ему надо все знать про Чудный остров.

Он долетел наконец до гавани, посмотрел на большие корабли, опустился на тот самый обрыв, где в прошлый раз стоял всадник, и скрылся в расщелине, чтобы отдохнуть перед дальней дорогой.

«Есть любимая сторонушка у залетного воробушка…»

Как птицы узнают, что наступает утро? Летом они ложатся спать позже, но едва забрезжит рассвет, начинают чирикать и будить всех заспавшихся. А когда рассветает поздно, они все равно начинают чирикать еще до рассвета.

Орел проснулся от того, что два воробья недалеко от расщелины, в которой он укрылся на ночь, делили червяка… Он только высунулся из своего укрытия – и стало тихо, червяк был спасен!

Полюбовавшись красивой бухтой, послушав, как просыпается гавань, он стал чистить перья перед дальней дорогой и решил вернуться другим путем, чтобы посмотреть вокруг. Может, покажутся высокие горы?

Он ринулся с обрыва и начал ловить протоки воздуха. С моря дул сильный, но еще теплый осенний ветер. Орел сделал прощальный круг над гаванью и полетел вдоль реки в сторону того моря, откуда вчера плыли кораблики. Ему было интересно, почему там не плавают большие корабли. По реке все так же спокойно, как вчера, плыли кораблики, но навстречу им шел только один кораблик. Он продвигался медленно, и было видно, что ему мешает течение, которое с легкостью несло кораблики в гавань у обрыва.

Вскоре показалось море. Сейчас оно было спокойное и такое прозрачное, что было видно больших рыб, которые иногда всплывали на поверхность и хватали ртом воздух. Орел решил лететь вдоль берега, и вскоре впереди показался края моря. Над ним опять собирались тучи.

Это было огромное озеро! Он видел озера в своем краю, но они были намного меньше этого. Одни ютились между гор, недоступные случайному путнику, или прятались среди лесов, небольшие и круглые, словно раскатившиеся капли. Другие лежали между холмов и, как огромные зеркала, отражали то голубое, то черное небо, с которого ночью луна соскальзывала вниз к озеру и опять поднималась в высь, когда на нее набегала туча.

Лететь было легко, потоки воздуха поднимали и опускали его. Иногда он садился среди поля, чтобы съесть какого-нибудь зазевавшегося зверька, и вспоминал Белобрыса – большого белого кота, который остался со Старичком. Ему не хотелось долго задерживаться в дороге, он торопился к своим друзьям.

Покружив еще немного над осенним лесом, орел повернул в сторону своей Сияющей горы, ее вершина уже отблескивала в лучах восходящего солнца. Утро было прохладное, в лесах суетились звери, по деревьям сновали белки и куницы, скандалили птицы, надежно укрытые разноцветной листвой.

Но вот леса оборвались последней опушкой, и начался бескрайний простор, подернутый сиреневой дымкой багульника. Потянулись вереницы пестрых клубочков на тоненьких ножках. Это овцы подъедали остатки пожухлых трав и сбивались в стайки там, где было посытнее. Промчался табун диких лошадей, поднимая столбы серо-желтой пыли, которые завивались в тонкие струйки и уносились вверх.