Кроме того, внезапное появление соединения Ковпака и Руднева в западных областях Украины сорвало еще один важный замысел фашистских заправил. Гитлер и Гиммлер задумали вывезти население Люблинского воеводства, с востока Польши, и с нашей Галичины, объявленной "дистриктом", на каторжные работы в Германию, а на землях коренных жителей поселить фольксдойчей - немцев, родившихся за пределами гитлеровской Германии, но разделявших программу нацистов. Об этой акции было объявлено на заседании высших чиновников Польского генерал-губернаторства еще за год до прихода ковпаковцев, 4 августа 1942 года. А в декабре того же года группенфюрер СС Крюгер, заместитель Гиммлера по рейхскомиссариату онемечивания, начал выселение поляков из предместья их родного Замостья. Вместо коренных жителей туда были привезены первые четыре тысячи фольксдойчей из Бессарабии и Югославии.

Теперь, на июль 1943 года, намечалось массовое заселение немцами Галичины. Словом, комиссар Руднев точно предугадывал трагические для народа последствия той грязной игры, которую вела бандеровская верхушка с гитлеровскими правителями.

Но едва ковпаковцы появились в "дистрикте", оккупационные власти забегали, как крысы на тонущем корабле, не зная, куда им деться.

Разогнав всю тернопольскую жандармерию и полицию, собранную в Скалате для "решающего" удара по отрядам Ковпака, наше соединение стремительно продвигалось на юг. Перепуганные фашистские чиновники и военщина при одном только упоминании партизанских генералов Ковпака и Руднева удирали из Бучача, Черткова, даже из областного центра, самого Тернополя. Людская молва превратила четыре наших отряда (практически - четыре батальона неполного состава) и один кавдивизион в партизанские дивизии!.. Фюрер, который под воздействием этой паники вынужден был отказаться от переселения немцев в Галичину, решил любой ценой разделаться с нами. И сюда, к предгорьям Карпат, спешно перебрасывались охранные войска со всей Европы.

Первыми навалились на наше соединение 14-я СС дивизия "Галичина" и 4-й СС полк, переброшенный из-под Кракова. Им удалось окружить нас в Сатановском лесу, где мы задержались на двое суток из-за проливных дождей.

Внезапным ударом Кролевецкий отряд разгромил 4-й СС полк в деревне Роштовце и помог остальным ковпаковцам вырваться из вражеского кольца. Но мы потеряли в бою любимого всеми замкомандира Валентина Подоляко.

Противник, всеми силами стараясь не допустить партизан в горы, бросал в бой пехоту, авиацию, танки. Оккупанты пытались задержать ковпаковцев на широкой бурной реке Днестр. Но к рассвету 16 июля соединение вслед за группой захвата, которой руководили комбат Матющенко и командир кавдивизиона Ленкин, с ходу овладело мостом в местечке Галич и переправилось на правый берег.

Удача, казалось, сопутствовала нам. Однако в Галиче партизанскую колонну застал рассвет. С восходом солнца, когда соединение расположилось в сосновом лесу на берегу Ломницы возле села Селище, над нашим лагерем появился надоедливый немецкий самолет-разведчик. Он почти весь день словно коршун кружил над лесом.

Жечь костры и двигаться по тропам командование строго-настрого запретило. Партизаны были очень осторожны. И все-таки во второй половине дня появились "юнкерсы" и начали методически бомбить лес... А к вечеру гитлеровские войска обложили урочище со всех сторон.

С наступлением темноты все наши отряды двинулись обратно к реке Ломнице. Но возле брода в деревне Блюдники уже стояло более пятидесяти вражеских автомашин с пехотой. Там же заняли оборону до роты гитлеровцев с двумя танками.

Ковпак и Руднев решили: разгромить карателей в Блюдниках, повторив отвлекающий маневр, который мы, кролевчане, осуществили недавно в Роштовце.

Бой под Блюдниками был тяжелый, почти слепой. В этом бою я был ранен в голову, правда, не очень тяжело. Но зато серьезное ранение получил командир Кролевецкого отряда Кудрявский, и мне пришлось принять от него командование.

Пока мы вели ночной бой, все соединение благополучно переправилось через Ломницу в Тимеровцах. Затем партизаны устремились в Черный лес. Ковпак и Руднев надеялись, что в этом крупном лесном массиве, тянувшемся с севера на юг на десятки километров, соединение оторвется от карателей.

Наше появление в окрестностях Станислава вызвало среди немцев и их приспешников небывалую панику. Откуда-то проникли слухи: на город движется огромная армия, даже - две армии! Генерал Ковпак и генерал Руднев ведут за собой целое войско! С артиллерией и танками!..

А в это время ковпаковские немногочисленные батальоны, попавшие в плотное окружение, получили приказ командования: взрывать все мосты на дорогах, ведущих к Станиславу.

Наступать на нас каратели не рискнули, хотя соединение остановилось на дневку в лесу всего в десяти километрах от города; зато весь день фашисты наугад бомбили этот лес.

Вечером ковпаковцы двинулись дальше на юг. Вышли пораньше, чтобы успеть до рассвета втянуться в горы и таким образом оторваться от преследования. Но в пути пришлось вести бой, и соединение задержалось. Утро застало нас на марше.

Едва партизанская колонна вошла в Маняву, растянувшуюся на несколько километров вдоль узкого горного ущелья, как на соединение налетело звено бомбардировщиков. В результате ударов с воздуха у нас погибло десять человек, двадцать четыре было ранено. И кроме того, мы потеряли около ста лошадей.

Колонна продолжала упорно пробиваться в горы. С каждым шагом продвигаться становилось все труднее: круче становился подъем, дорога за Манявой перешла в узкую тропу.

На третьем заходе один вражеский бомбардировщик был сбит партизанским огнем. Трудно сказать, кем именно: стреляли все из винтовок, пулеметов и даже из противотанковых ружей... Когда фашистский самолет задымил и врезался в скалу, остальные бомбардировщики скрылись.