– Мам, я попробую пробить тебе отдельную палату. Ты, главное, не волнуйся, больше отдыхай… - гладила Вера прозрачную ладонь матери.

– Не нужно отдельную, не лезь в глаза. Мне и тут неплохо, - слабо улыбнулась Зоя Пална. – Езжай домой, девочки тут все хорошие, присмотрят.

Вера вышла в коридор и медленно побрела к лестнице второго этажа.

Господи, что она натворила! Единственный человек, который стал для неё по-настоящему родным, мог сегодня умереть! Из-за неё!

Кто может настолько сильно её ненавидеть, раз так гнусно обошёлся с больной женщиной? Она же ни в чём не виновата!

– Донская, а ты чего тут? Ты же в отпуске, – мягко ступая по пустому коридору, из реанимационного отделения появился Лёшка.

– Маму положили в кардиологию, не отпускает меня эта чёртова больница! – всхлипнула Вера, и Ненахов притянул её к себе ближе. Обнял, нежно поглаживая по голове.

– Ну-ну, ты чего! Поднимут матушку твою на ноги. Не плачь. Ну же, - его объятия согревали и дарили покой. Вера, шмыгая носом, уткнулась в его форменную рубашку. Как же ей хотелось, чтобы на его месте сейчас был Назар. Как же она в нём нуждалась...

– Присмотри тут за ней, ладно? – подняла заплаканное лицо.
– Лукъянова, из шестнадцатой палаты.

– Обязательно! Не волнуйся даже, всё будет по высшему разряду.

Его тёплая улыбка и неподдельное сочувствие подкупали. Ей невероятно повезло с друзьями: Нина, Лёшка - незыблемый якорь, поддержка, её каменная стена.

– Спасибо! Спасибо тебе, Лёшка. Что бы я без тебя делала.

Забравшись с ногами на мягкий диван кухонного уголка, Вера медленно размешивала чай. Третий час ночи, глаза слипались, но спать она не могла. Без мамы квартира казалась холодной и чужой. Как она там? Телефон молчал. И это радовало. Значит, всё хорошо.

Проклятые фотографии она сожгла в раковине - грязные ошмётки до сих пор лежали на дне закоптившейся нержавеющей чаши. Кем бы ни был этот человек – он настоящее чудовище. И он знал, на что давить, чтобы ей стало больнее.

Телефонный звонок разразился как пулеметный выстрел. Сердце Веры пропустило удар и тут же забилось с утроенной силой. Мама!

Дрожащими пальцами приняла вызов, даже не глядя на номер звонившего.

– Я слушаю! – выдохнула, боясь услышать самое страшное.

– Это я.

Назар.

Едва не роняя из ослабевших рук телефон, Вера обессиленно опустилась на диван.

– Я знаю, что ты дома. Подойди к окну.

Вера послушно поднялась и выглянула на тёмную улицу. Сфокусировав взгляд, увидела знакомую до боли фигуру в чёрном распахнутом пальто. Задрав голову, мужчина смотрел прямо на неё.

– Что ты здесь делаешь?

– Я хотел увидеть тебя.

– Но уже ночь.

– Мне всё равно. Выходи.

Не делай этого. Не надо!

– Поднимайся.

Вера открыла входную дверь, прислушиваясь к тихим шагам на лестничной клетке. Он даже ходил словно призрак – еле слышно, невесомо. Словно парил над землёй.

Увидев её, быстро преодолел пролёт и, войдя в тесную прихожую, заключил в объятия. Запустил пятерню в её волосы, прижался ближе, шумно вдохнул аромат. С волос стекали капли воды, оставляя мокрые круги на её абсолютно не сексуальной пижаме.

– Проходи, я одна, - нехотя расцепила ладони, позволяя ему снять пальто и обувь.

Так странно – Назар Туманов в её простенькой квартире. Холёный, непонятный, невероятно манящий. Казалось, что он заполонил собой всё пространство.

Неужели это всё-таки он?

– Будешь чай?

Он коротко кивнул, и они прошли в её крошечную кухню. Окинул взглядом ситцевые занавески, вязаные крючком салфетки, чуть дольше остановился на ошмётках сгоревших фотографий в раковине.

– А где Зоя Павловна?

Вера застыла с пачкой пакетированного чая в руках. Неужели он действительно не знает? Или просто прикидывается?

– Маму положили в больницу. Сердце.

Он ничего не ответил. Скрипнул обшитый бежевым кожзамом пуфик. Она ощущала спиной его взгляд и, несмотря на накаленную обстановку, ощущала внизу живота уже знакомое томление.

Он был сегодня каким-то не таким, другим. Что-то переменилось в его взгляде. Он будто бы стал мягче. Стал каким-то земным.

Они пили чай молча. Тикали стрелки часов, чашки звенели о блюдца, за окном изредка шуршали шины проезжающих автомобилей.

Три часа утра. Совсем скоро ей просыпаться на работу.