— Вас я уже шокировал, когда вы вытащили меня из лодки, — превозмогая смущение, усмехнулся Тао. — Но вчера, когда я очнулся… та девочка рядом с вами?..

Я застыла. Трели альционы оборвались, словно их выключили.

Вчера Тао никак не мог ее видеть. Хотя бы потому, что на самом деле никакой девочки не было.

Была только невезучая мангровая альциона, которая сидела в клетке на выставке экзотических животных в Старом Кастле, когда у одной небезызвестной девицы из семейства Блайт пошла первая кровь, и с ней пришел дар. Как и почти все новообращенные, я понятия не имела, что с ним делать, и обратила ближайшую птицу в фамилиара, не справившись с самоконтролем. Альционе передалась часть моей силы — та, что однажды должна будет достаться моей дочери. Но от этого птица не переставала быть всего лишь птицей, которой суждено исчезнуть в тот миг, когда нерожденная еще девочка станет молодой женщиной и сама обретет дар.

Я поняла, что письменный прибор мне нужен немедленно. О таком безобразии, как мужчина, рассмотревший истинную суть фамилиара, было просто жизненно необходимо написать маме.

— Девочка? — неуверенно переспросила я, когда пауза стала неприлично затягиваться. — Какая девочка?

Тао не спешил выныривать из-под простыни, уверенный в своей правоте.

— Лет четырех-пяти, черные волосы, голубое платье, — сходу перечислил он.

Подумав для виду, я покачала головой.

— Вчера у меня не было гостей, — не соврав ни единым словом, сообщила я. — Должно быть, девочка вам приснилась, мистер Лат. Неудивительно, учитывая, в каком состоянии я вас застала.

Он нахмурился, сопоставляя мои слова со своими воспоминаниями, но все же послушно спросил:

— Что со мной было?

Я вытерла ладони о юбку.

— Давайте сделаем так, мистер Лат. Я приведу себя в порядок и займусь завтраком, затем вернусь за вами, и мы все обсудим за столом. Полагаю, вам потребуется теплое питье.

Судя по задумчивому выражению лица, ему требовалось не столько питье, сколько обратный процесс, и только это спасло меня от допроса на месте. Я не стала искушать судьбу и сбежала на кухню, судорожно обдумывая, что же ему сказать.

По уму, следовало выложить все как есть. Постоянные недомолвки едва не закончились трупом на моей веранде, и я определенно не хотела повторения. Тао должен был избавиться от чар, но для начала ему пришлось бы в них поверить.

А убедить его, что я говорю правду, а не издеваюсь, будет еще сложнее, чем поставить на ноги. Разве что снова прибегнуть к помощи альционы?..

Я прикусила губу, механически выполняя привычные действия: растопить печь, поставить чугунок с водой, обтереться влажной ветошью, забравшись в медный таз за занавеской на кухне. Кровь Тао каким-то образом попала даже на бедра и коварно присохла, наотрез отказываясь отмываться.

Взрывное превращение птицы в девочку наверняка заставит его поверить, что я способна не только на фокусы с бутылочными горлышками и варкой примочек. Но даже если опустить мнение самой альционы по поводу таких представлений, оставался еще один немаловажный момент…

С головой уйдя в невеселые мысли, я услышала торопливые шаги по мокрой тропинке только когда они зазвучали в опасной близости от наружной лестницы. Терренс Джей Хантингтон III все-таки добрался до домика с посланием, только вот я стояла в тазу, обнаженная и мокрая, и никак не успевала одеться и выскочить навстречу, дабы обезопасить свой буфет от его безудержного любопытства.

— А где тетя Ви? — со странными ревнивыми нотками в звонком голосе поинтересовался кухонный мальчишка откуда-то с веранды.

— Занята.

Мужской голос звучал с такой с такой хрипотцой, что мои колени сжались сами собой, словно пытаясь воспрепятствовать мурашкам, вздумавшим скатиться с шеи к лодыжкам. Кажется, Тао и сам догадывался, как опасен может быть юный Терренс для буфета, и благородно встал на защиту.

— Что-то случилось в Мангроув-парке? — спросил он, но, разумеется, столкнулся с яростным протестом.

— А тетя Ви всегда дает мне леденец, — заявил Терренс.

Я словно воочию увидела его огромные голубые глаза, наполненные слезами и разбитыми надеждами, и подавилась смешком.

— Мистер Лат, будьте любезны, возьмите леденец с верхней полки буфета и отдайте этому маленькому вымогателю, — повысив голос, попросила я. Кровь на бедрах наконец-то поддалась, и я яростно растерла порозовевшую кожу, не торопясь высовываться.

— Лошадку! — напутствовал ничуть не смущенный Терренс, позабыв о ревности и оставив ершистость за порогом.

Уверенная мужская поступь сопровождалась быстрым топотком маленьких ножек. Зазвенели ракушки и бусинки на занавеси, отделяющей кухоньку от столовой. На какое-то мгновение все стихло — а потом скрипнула дверца буфета.

— Держи, — хмыкнул Тао.

А я отчего-то по-глупому застыла, вдруг отчетливо осознав, что его от меня отделяет тонкая занавеска, натянутая между печью и стеной, и из всех присутствующих одет только Терри — и тот весьма условно: в жарких колониях дети зачастую носили то же, что и аборигены в своих общинах. Это было куда практичнее традиционной вайтонской одежды — да и не дорос еще Терренс до униформы.