Двое в баре на Рождество

Аннотация

Когда Ашер Ли (из книги «Красавица и ветеран») и Зак Обри (из книги «После нашего разрыва») застревают в аэропорту Лос-Анджелеса в канун Рождества, между ними мгновенно формируется дружба. Но удержат ли их сговор плохой погоды и невезения от того, чтобы присоединиться к своим женам, Саванне и Вайолет, на Рождество?

Кэти Регнери Двое в баре на Рождество Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления! Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения. Спасибо. Переводчик: Лаура Бублевич Редактор и оформление: Маргарита Волкова Обложка: Юлия Соколова Переведено для группы Dark Eternity of Translations Любое копирование фрагментов без указания переводчика и ссылки на группу и использование в коммерческих целях ЗАПРЕЩЕНО! Пожалуйста, уважайте чужой труд! Все права принадлежат автору. Двое мужчин заходят в бар (на Рождество) Сидя на единственном пустом барном стуле в баре «Роллинг Стоун» в Терминале 7 международного аэропорта Лос-Анджелеса, Ашер Ли мысленно застонал, глядя на приложение «Погода» на своем телефоне. Метели были редкостью в Мериленде, но Бетесда была заснежена прямо в эту минуту. Сначала его вылет задержали на час. Потом на два. Теперь он не сможет покинуть солнечную Калифорнию до полуночи, что в лучшем случае означало, что он будет ходить с красными глазами, в худшем — пропустит Рождество. И, возможно, для другого мужчины это не имело бы никакого значения, но для Ашера, который отчаянно хотел вернуться домой к своей новоиспеченной жене и провести их первое Рождество вместе, это было чертовски ужасно. — Чертовски хреново, — выругался кто-то слева от него. Ашер оглянулся и увидел мужчину примерно его возраста, на котором была черная футболка «Металлика», а темные волосы были в беспорядке. Его рука, лежащая на барной стойке рядом с рукой Ашера, была полностью покрыта татуировками, а напиток янтарного цвета в стакане, что стоял перед ним, был почти пуст. — Аминь. — Ты тоже застрял здесь? — спросил мужчина. Ашер кивнул, слегка поворачиваясь к мужчине. Хоть на людях сейчас он чувствовал себя гораздо комфортнее, чем раньше, Ашер все еще напрягался, ожидая реакции от незнакомцев на его покрытое шрамами лицо. Но мужчина в татуировках, казалось, не заметил или, если заметил, наплевал на это, потому что на его лице не отражалось ничего иного кроме смиренного раздражения. — Да. Направлялся в Вашингтон. Предполагалось, что вернусь домой сегодня, но сейчас... — он посмотрел поверх головы мужчины на табло информации о рейсах, слова «Рейс задерживается» дразнили его. — Кто знает? — А я возвращался в Нью-Йорк. Звучит, будто мы в одной лодке. — Все Восточное побережье замело, — сказал Ашер, подняв телефон на котором была видна длинная белая полоса от Бостона до Ричмонда. Но внимание мужчины украла рука, державшая телефон. Это был протез руки нового поколения и пока некоторые люди — особенно жена Ашера — думали, что это круто, другие были шокированы увидеть как что-то такое похожее на робота торчало из манжета выглаженной рубашки Ашера. На мгновение мужчина задержал взгляд на руке Ашера, прежде чем встретился с ним взглядом. — Что будешь пить? — спросил мужчина, ритмично постукивая костяшками по стойке. — Я угощаю. — В этом нет необходимости, — сказал Ашер. Его тон намекал на оборону. Он не нуждался в симпатии незнакомца. Мужчина опустил свой телефон на стойку и жестом подозвал бармена, который поднял палец вверх, давая понять, что подойдет через минуту. Ашер кивнул, по привычке большим пальцем нащупал золотой ободок на безымянном пальце и покрутил теплый металл. Хоть он и находился на другой стороне земли от нее, каким-то образом это заставляло его чувствовать связь с Саванной. — Уверен? — спросил мужчина рядом с ним, стукнув ногтем по своему стакану. Он издал мелодичный звук, такой же чистый как колокольчик, и мужчина слегка изогнул губы, когда снова ударил по стакану, кивая, когда тот издал тот же мелодичный звук. — Ре-бемоль мажор. — Что? Мужчина поднял взгляд от стакана, как будто был оторван от хорошего воспоминания. — Ты, хм, ты уверен, что ничего не хочешь? Это хороший, старый скотч, который они держат под барной стойкой для Кита Ричардса. Восемнадцатилетний «Гленливет». Такой же мягкий, как бархат. — Хм, Кита Ричардса? Из «Роллинг Стоунз?» Мужчина кивнул. — Для тех моментов, когда он заходит сюда. — И как ты это узнал? — Он сказал мне спросить, если я когда-нибудь застряну в Терминале 7. — Полагаю, ты музыкант. Мужчина кивнул. — Гитарист. Пишу песни. Я Зак. — Ашер, — ответил он. — Но я больше предпочитаю бурбон. Зак ухмыльнулся. — О вкусе не может быть и речи. Моя девочка пьет виски. Я тоже. Внезапно Ашер осознал, что Зак тоже играл с кольцом на безымянном пальце левой руки. — Твоя девочка? — Моя жена. Вайолет. Уже два года. Внезапно он усмехнулся Ашеру, его ворчливое лицо засветилось, будто одного ее имени хватало, чтобы разогнать тучи на небе. — У нас еще только год, — сказал Ашер, думая об очаровании Саванны и как сильно он хотел бы оказаться дома сейчас рядом с ней. Будто Зак смог ощутить наступающую меланхолию Ашера, он наклонился ближе. — Хочешь узнать секрет? Ашер пожал плечами. — Почему бы и нет? Мужчина метнул взглядом на свои часы. — В Нью-Йорке уже после полуночи. Это значит, что наступил канун Рождества. Что также значит, что сегодня, два года назад, она сказала что любит меня. Слова с прошлого эхом пронеслись в его голове: «Скажи это снова, Саванна... Я влюблена в тебя, Ашер». Это до сих пор были самые сладкие слова. Самые лучшие слова. Слова, которые изменили всю его жизнь. Чувствуя внезапное, сильное родство с человеком, что сидел рядом, Ашер кивнул. — Я возьму напиток, Зак. Со льдом, если не возражаешь. Но только если я смогу купить тебе бурбон после. *** Саванна потянулась за жужжащим телефоном, что лежал на ее прикроватной тумбочке, щурясь от яркого экрана в темной комнате. АШЕР: Снова задержали, дорогая. Надеюсь, выберусь отсюда до полуночи. Я люблю тебя Она вздохнула, позволяя телефону упасть на ее грудь, где она держала его словно это было спасательным кругом для Ашера. Она быстро посчитала время. Если здесь, в Мэриленде, был час ночи, в Лос-Анджелесе было десять вечера. У него было еще два часа в запасе, и даже после этого не было гарантий, что он сможет добраться домой к Рождеству вовремя. Перебросив ноги через край кровати, Саванна села и свободной рукой потерла свое лицо, другой она все еще продолжала держать телефон, когда встала и подошла к окну. Откинув занавески в сторону, девушка посмотрела на маленький двор, который Ашер держал все время коротко подстриженным. Покрытый нетронутой простыней до сих пор падающего снега — она не могла не признать, как красиво это выглядело, даже если это сдерживало ее любовь от возвращения домой. Ее телефон запищал снова в ее руке и она посмотрела вниз, проводя паьцем по экрану. АШЕР: Нашел друга. Хотя он пьет скотч вместо бурбона. Что на тебе надето? В этот раз, печатая ему ответ, девушка ухмыльнулась. Я: То, что ты употребил слово «он» только что спасло твою шкуру Она сделала паузу, прежде чем добавила: «Ничего». Мягко хихикая, она пересекла комнату и забралась назад в кровать, с весельем игнорируя свой телефон, который запищал три раза подряд. *** — Что-то важное? — спросил Зак, поднимая собственный телефон, пока Ашер печатал, выглядя так, будто видал дни и получше. Важное? А как же! Обнаженная Саванна была на первом месте в списке важных дел Ашера — не то чтобы он смог что-нибудь сделать с этим, сидя в Лос-Анджелесе. Мужчина положил свой телефон экраном вниз на барную стойку и посмотрел на своего нового друга. — Ух, да. Нет, не совсем, — он пожал плечами, взял свой напиток и покружил лед по кругу. — Просто, м-м, моя жена. К черту это, но она все еще могла сбить его с толку. Даже если находилась на другом конце Земли. Зак кивнул на собственный изношенный телефон. — Да. Это Вайли. — Что мерзко? (прим.: игра слов, «Vile» — сокращение от имени Вайолет, как Зак ее называет, а также это слово можно перевести как «мерзкий», «подлый») — спросил Ашер, потягивая скотч и решая, что это было не так уж и плохо. — Нет. Вайли это... — Зак усмехнулся, его жесткое лицо выглядело солнечным, когда он крутил кольцо на пальце. — Так я называю свою жену. Вайолет. Ашер почувствовал, как его брови сомкнулись вместе. — И это не проблема? Зак усмехнулся, заем мягко рассмеялся, будто вспомнил нечто забавное. — Так и было . Однажды. Но она пережила это. — Иногда я называю Саванну пришельцем. Но я все еще убежден, что это может быть правдой, — признался Ашер. — Как вы двое встретились? Ашер сделал глоток своего напитка, слова с давнего прошлого пронеслись в его голове. «Мне поручили написать статью для очень важной национальной газеты, «Финикс Таймс». Они хотят интересную людям статью в срок к четвертому июля, и я подумала... ну, я подумала, не мог бы мистер Ли, который...» — Она журналист. Или была. Когда-то, — сказал Ашер, улыбаясь Заку. — Она появилась у моей двери с тарелкой домашних брауни, одетая в летнее платье своей сестры и... — И что? — спросил Зак, поворачиваясь всем телом к Ашеру и опираясь локтем о барную стойку. — Она хотела взять интервью, — Ашер выдохнул, встречаясь взглядом с компаньоном. — Я выглядел хуже чем сейчас, если можешь в это поверить. Зак скривился, в его глазах отражалось сожаление. — Я не хотел спрашивать. — Я был в Афганистане. Самодельное взрывное устройство, — сказал Ашер. — В первый раз, когда я встретил ее, ну, к тому времени, у меня было много операций, но полагаю я, ну, в каком-то смысле уже забил. — На операции? — Забил на все. На еще больше операций. На жизнь. На друзей. На то, чтобы встретить новых людей, — Ашер тихо усмехнулся, даже после стольких лет не в силах скрыть следы горечи в своем голосе. — Когда ты выглядишь как монстр, когда тебя пугаются дети, ну, легко сдаться и на все забить. — Так что произошло? — спросил Зак. — Я встретил Саванну Калхун Кармайкл. Я не видел женщины красивее нее много лет. Даже и близко. И я не мог отказаться от шанса увидеть ее снова. Поэтому я согласился на интервью, и она начала приходить три раза в неделю. — И вы влюбились друг в друга, — сказал Зак, своим стаканом ударяя по стакану Ашера. Мужчина сделал большой глоток, вспоминая пикник в роще... как они смотрели фильм на ее заднем дворе... как он наблюдал за ней, управляющей его автомобилем по проселочным дорогам Вирджинии... то, как ощущались ее мягкие губы в первый раз... как идеально они подошли друг другу, когда он скользнул в ее тело. Его сердце колотилось в груди. Что на тебе надето? Ничего. — Что-то в этом роде, — он осторожно поставил свой стакан на стойку, слегка поправил штаны и решил сменить тему, пока не опозорился. — А что насчет тебя и... Вайли? И как тебе, черт побери, удается оставаться живым, называя ее так? Зак Обри прикончил свой напиток и подал знак для другого, но Ашер потянулся и накрыл руку Зака своей бионической рукой. — Моя очередь покупать напитки, — он кивнул официантке и попросил два стакана бурбона, аккуратно повернувшись к Заку, когда она поспешила прочь. — Итак? — Наша с Вайли история, — сказал Зак, задумчиво потирая большим пальцем нижнюю губу, — началась в Йеле... *** Зак был тощим, бледным маленьким говнюком, который едва знал, каково это — иметь друга. И Вайолет, с растрепанными волосами и большой грудью, вошла в его комнату в общежитии, в его жизнь — в его сердце — как наказание Божье. К большому удивлению и удовольствию Зака его новый друг, Ашер, слушал в молчаливом увлечении, простонал, когда Зак признался, что был не в силах ответить на разбивающие сердце слова Вайолет «Я люблю тебя», и понимающе кивнул, когда Зак объяснил, что встреча с ней через девять лет была похожа на судьбу. — Писательница и рокер, да? Ты когда-нибудь добивался, чтобы она полюбила то, что любишь в музыке ты? — спросил Ашер. Зак искренне рассмеялся. — Черт, нет. Нет, мужик. Даже чуть-чуть. В первый раз, когда я взял ее на концерт? Фу. Честно, я испугался, что нашим отношениям конец. — Но такого не произошло. — Слава Богу, нет. Я не мог позволить ей снова уйти, — сказал Зак, потягивая свой второй стакан скотча, пока Ашер пил свой второй стакан бурбона. — Думаю, я бы сделал все, что мне потребовалось, понимаешь? Чтобы заставить ее остаться. К счастью, шторм отнял у нас право решать. — Так она была вынуждена остаться. — Ага, — кивая, ответил Зак. — Что-то типа того. Это странно. В конце, по правде говоря, я ушел от нее. — Что? Зак кивнул, вздрогнув, когда вспомнил выражение ее лица, когда сказал ей: Я стою перед тобой, говорю, что люблю тебя, что буду любить тебя несмотря ни на что, до самой смерти. Но также я говорю тебе, что если ты не всей душой в этом, Вайли, это не сработает. Ты нужна мне вся. Прости, что я такой жадный ублюдок, но я не Шеп Смолли, и не могу быть с тобой, если твое сердце не полностью принадлежит мне. — Ты должен понять, — сказал Зак. — Я был всей душой за нас. Знал, что она была тем, чего я всегда хотел, но она не была готова к «нам». Ей требовалось кое с чем разобраться. «Типа ее помолвки с Шепом, мать его, Смолли... успокой господь его гребаную душу», — неохотно добавил он. — Так что случилось? — спросил Ашер. Зак пожал плечами. — Я на два месяца уехал в тур. Она вернулась домой. И этот перерыв, мой друг, заставил нас обоих желать чертовой смерти. Ашер тихо простонал, словно вспоминал похожую историю в своем прошлом. — Я так понимаю твою боль, брат. — Но... — Зак поднял свой напиток, и Ашер сделал то же самое. — Я вернулся домой. Она ждала. А остальное, как они говорят, уже история. — И они жили долго и счастливо, — сказал Ашер, чокаясь с Заком, прежде чем прикончить остаток своего напитка, когда Зак сделал то же самое. «Внимание для всех клиентов «Юнайтед», которые направляются на восток. Пожалуйста, оставайтесь на связи для важных новостей. Мы с сожалением сообщаем вам, что Бостон, Нью-Йорк, Филадельфия и Вашингтон закрыли свои взлетно-посадочные полосы до утра. Повторяем, все рейсы на восток в Бостон, Нью-Йорк, Филадельфию и Вашингтон и другие аэропорты Северно-Восточной зоны отменены». Когда голос из громкоговорителя исчез, Зак закрыл глаза и со стуком поставил свой стакан на стойку. — Бл***ть. — Не могу поверить в это! — Я тоже, но ох, черт, это дерьмово. Зак уперся лбом в ладони, потом сцепил их на затылке и уставился на стойку бара. Вайолет просила не соглашаться на тур близко к Рождеству. Она практически умоляла его не рисковать, чтобы не пропустить совместное празднование. Ее мать была в Мэйне, должна была работать и сестра Зака, Кора, которая проводила каникулы с его отчужденными родителями на севере Нью-Йорка. Вайолет беспокоилась, что он не сможет вовремя вернуться домой, хоть мужчина и пообещал ей, что справится. Сейчас, все выглядело так, будто он не сможет выполнить свое обещание. — Пошли поговорим с кем-нибудь из отдела обслуживания клиентов? Они оплатили свои счета, схватили сумки и направились к длинной очереди разочарованных пассажиров. Зак выбрал телефон из заднего кармана, чтобы проверить. Никаких сообщений. В Нью-Йорке сейчас было три утра, где Вайолет, мирно спала, ожидая когда ее разбудит входящий в дверь муж. Бл*ть, бл*ть. Бл*ть. Перспектива подвести ее разрывала его на части. Он открыл новое сообщение, моля Бога о правильных словах для объяснений. *** Вайолет Обри проснулась от яркого солнечного света, пробивавшегося в ее спальню, и потянулась к Заку. Обнаружив, что его сторона кровати пустая и холодная, ее мозг напомнил ей, что его рейс отложили до восьми вечера. Он не появится дома еще час или два. Девушка растянулась, открыла глаза и перекатилась на спину. «Сегодня большой день», — подумала она, скользя руками к своему животу и нежно его гладя. Сегодня она собиралась преподнести Заку самый большой Рождественский подарок в его жизни. Вайолет все еще не была уверена, что он скажет. На самом деле, они не стремились создать семью, хотя супружеская жизнь и полное помешательство друг на друге привели их к нескольким беззаботным ночам, так что это было не совсем невозможно. Будет ли он также шокирован, как была и она? Будет ли он рад, как и она? Или Зак будет чувствовать, что они не готовы к ребенку? Хотя их жизнь в основном была сосредоточена в Нью-Йорке, где они в соавторстве писали и продюссировали шоу на Бродвее, Зак все еще был востребованным музыкантом, и ему нравилась возможность время от времени возвращаться на сцену, как было и в прошлые выходные, и он уехал в Лос-Анджелес. Конечно же, частичка Вайолет чувствовала опасения. Будет ли она хорошей матерью? Был ли он готов стать отцом? Имело ли это значение? Ребенок Обри был уже в пути, и у них оставалось около семи месяцев, чтобы все это выяснить. Она сделала глубокий вдох и вздохнула, напевая, когда потирала гладкую кожу своего живота. Половина его, половина меня, Кто-то совершенно новый. Половина его, половина меня, Его губы, мои коленки. Его глаза, мои пальчики, Его щечки, мой носик. Половина его, половина меня. Семья. — Все, что нам сейчас нужно, чтобы папочка написал колыбельную, — нежно сказала она. Затем Вайолет радостно рассмеялась, села и взяла телефон с прикроватной тумбочки, чтобы проверить, не было ли сообщений. Он пил бурбон с ветераном, когда в последний раз писал ей. Сейчас... Ее лицо вытянулось. ЗАК: Все полеты были отменены до утра. Детка, я так сильно тебя люблю. Не разочаровывайся во мне. Я найду способ приехать домой. Но когда она включила новости и увидела, что более трехсот рейсов на восточное побережье были отменены, а задержка варьировалась от одного до трех дней, все, что она могла сделать, это прошептать: — Я так не думаю, Зак. Я не вижу ни одного способа, как ты это сможешь сделать. Она сглотнула образовавшийся ком в горле и сморгнула начавшие жечь глаза слезы. Он не сможет вернуться домой вовремя. Она — вместе со своими новостями — будет должна провести Рождество одна. Дзинь, дзинь. Дзинь, дзинь. Вайолет шмыгнула и вытерла нос, и потянулась к стационарному телефону. — Алло? Зак? — спросила она сорвавшимся голосом. — Привет. Это Вайолет Обри? — спросила женщина с легким южным акцентом. — Хм, да. А кто это звонит? — Вы меня не знаете, — сказала женщина. — Меня зовут Саванна Ли. *** — Удалось найти номер в отеле? — спросил Зак Ашера, которого он нашел уставившегося на бесплатный телефон на первом этаже. Ашер обернулся и вздохнул. — «Бест Вестерн» в Ван-Найс сказали, что у них есть одна комната, но как раз в тот момент, когда портье собирался ввести мой номер кредитной карты, кто-то вошел внутрь и снял ее. — На какое время «Юнайтед» перенесли тебя? — На завтра на девять вечера. А тебя? — На десять. — По крайней мере, хоть часть Рождества мы проведем дома, — мрачно заметил Ашер. Сейчас, когда над их головами было яркое освещение аэропорта, а не тусклый мягкий свет бара, Зак осознал, что шрам на правой стороне лица Ашера был действительно довольно большим. Он предположил, что они были где-то одного возраста или Ашер был на пару лет старше, возможно. Он восхищался Ашером за то, что тот многое сделал для их страны. Ему была ненавистна мысль, что ветеран проведет ночь и почти весь завтрашний день в кресле в аэропорту. — Слушай, я знаю, что мы не очень хорошо знаем друг друга, но у нас с женой здесь есть квартира. Мы держим ее для того, чтобы было, где жить, когда мы в городе на пару недель по работе над альбомом или шоу. В любом случае, ты можешь поехать ко мне домой, если ты хочешь. — Ты уверен? — спросил Ашер, выглядя обрадованным. — Я не буду мешать? — Нет. Если ты конечно не против дивана. У нас однокомнатная квартира. — Я был бы очень признателен, — ответил Ашер. — Думаю, ни один из нас не представлял себе такое времяпровождение в канун Рождества, правда? — Просто не повезло, — сказал Ашер, закидывая свою сумку на плечо и следуя за Заком к длинной очереди у стоянки такси. — Скажи это моей жене. — Она разозлилась? — О, да, — сказал Зак. — Она просила меня не ехать в этот тур. Не хотела рисковать провести Рождество одной. И сейчас, она проснется Рождественским утром , а меня рядом нет. Я чертовски ненавижу это. — Уверен, она поймет. — А твоя? — с сомнением спросил Зак. Ашер выглядел немного менее уверенным. — Надеюсь. — Чем ты здесь занимался? Я так и не спросил. — В Лос-Анджелесе? Зак кивнул. — Я работаю в офисе по связям с общественностью в «Уолтер Рид» в Мэриленде. — Военный госпиталь? — Ага. Иногда мы работает вместе с другими больницами, такими как медицинский центр Калифорнийского университета. У них есть отличная программа «Улучшение», которая предлагает помощь ветеранам с катастрофическими физическими травмами — обширными ожогами, ампутированными конечностями. Я прилетел на праздничный гала-концерт два дня назад и провел вчерашний день с некоторыми ребятами из программы, — он поднял свой протез руки. — Я демонстрировал способности с искусственной рукой. — Она выглядит бионической. — Однажды, когда у нас будут дети, вот что я им скажу: Папочка — бионический человек, — ухмыляясь, сказал Ашер. — Твоя жена... — Бионическая? Нет, только я. — Нет, — хмыкнул Зак. — Она беременна? — Беременна? Господи, нет, — сказал Ашер, качая головой. — Нет. Мы же молодожены. Женаты всего несколько месяцев. А ты? У вас есть дети? — Ха! — сказал Зак. — Мы музыканты. Ашер выгнул брови. — И музыканты не могут иметь детей? Зак пожал плечами, когда они двинулись вперед. — Мы об этом еще не говорили. — Но... ты хочешь их? — Детей? — спросил Зак. — По правде говоря, я на самом деле не знаю. Детство самого Зака не было счастливым. Вынужденный выступать, играть и практиковаться — иногда он чувствовал себя не более чем просто дрессированной обезьянкой, и его родители были жестокими со своими ожиданиями от него. Черт, если бы не его сестра-близнец Коры, Зак не был уверен, что он пережил бы свое детство. Поэтому одна вещь была чертовски ясна: если у них с Вайолет когда-нибудь появятся дети, он будет любить их несмотря ни на что. Он будет обнимать и целовать их и говорить, что любит их… все время, каждый день. И если у них будет особенный дар — в писательстве или в игре на инструментах — он позволит им учиться их собственным темпом, без давления на них или запугивания, или... — Наша очередь, — сказал Ашер, указывая рукой на такси, которое остановилось у тротуара. — Да, — ответил Зак, поднимая свою спортивную сумку и футляр с гитарой и аккуратно укладывая их в открытый багажник. — Да, я хочу детей. Но не прямо сейчас. Когда-нибудь. *** — Я все еще не пойму, как ты догадалась, — сказала Вайолет Обри, в удивлении качая головой на свою новую подругу Саванну Ли, которая сидела напротив нее на высоте почти восьмисот тысяч километров. Почти в семь часов того утра, Вайолет позвонила Саванна, которая объяснила, что их мужья встретились в баре в аэропорту Лос-Анджелеса, и когда отменили их рейсы, Зак пригласил Ашера остаться у него в квартире, пока придет время, чтобы вернуться в аэропорт для переоформленных рейсов. Но Саванна, которая действительно не верила, что они смогут вовремя вернуться к Рождеству домой, решила взять все в свои руки. — После второго сообщения после Ашера, я не смогла вернуться ко сну, — сказала Саванна. — Мой разум продолжал придумывать пути как сделать так, чтобы мы смогли вместе провести Рождество. Мы раньше никогда еще не проводили Рождество вместе, и я не хотела пропустить первое. И если они не могут быть здесь... — .... мы должны отправиться к ним. — Именно! — рассмеялась Саванна. — Я открыла несколько приложений по погоде на своем компьютере и отследила шторм и реальность такова: в час снег прекратился в северной части Новой Англии, в два в Нью-Йорке и в три в Филадельфии и Вашингтоне. Поэтому, я подумала, что если доберусь до Бостона, могу поспорить, что аэропорт будет очищен, и они начнут отправлять рейсы на западное побережье. — Поэтому ты буквально выпрыгнула из кровати, упаковала сумку и начала свое путешествие в Бостон! — Практически. В три ночи из Вашингтона отправлялся поезд, и я убедилась, что села на него. Вот еще что: когда я работала в газете в Нью-Йорке, мне приходилось избегать задержек в час-пик в течение года, и я узнала, что расписание поездов очень редко изменялось из-за снега, если только это не огромные сугробы в сорок или пятьдесят сантиметров. Поезд может проехать через пятнадцать сантиметров, — ухмыльнулась она Вайолет. — Я знала, что в Бостоне будут перебои, поэтому не знала, успеем ли мы на коммерческий рейс. Я благодарю Господа за тебя! Ты спасла положение, Вайолет! — Спасибо приватному самолету «Mechanics», — сказала Вайолет. Она наклонилась вперед, положив руку на мягкий, кремового цвета кожаный подлокотник. — Знаешь, когда ты мне впервые позвонила со станции «Пенн-стейшн», я подумала, что ты сошла с ума. — Мой муж говорит, что я инопланетянка, — сказала Саванна. — Это так? Скажи правду. — Не то чтобы я знала наверняка, — она качнула головой в сторону. — Но, возможно. — Зак будет должен Северину за эту услугу, — сказала Вайолет, имея в виду вокалиста «Mechanics» Северина Слэйда. — Но это его проблема. — И что ты думаешь Северин попросит взамен? — спросила Саванна выпучив глаза. Вайолет задумчиво потерла живот. — До тех пор, пока это не будет в июле, мне не важно. — В июле? — спросила Саванна, глядя на почти плоский живот своей новой подруги. — Четвертого июля. *** Зак настоял на том, чтобы Ашер принял душ первым, поэтому сейчас он сидел на диване в гостиной Зака, свежевымытый, одетый в джинсы и футболку с логотипом Лос-Анджелесского университета, чувствуя себя невероятно мрачным, пока Бинг Кросби пел «White Christmas» в черно-белом фильме по телевизору. После потери родителей в подростковом возрасте и Саванны хоть и на короткий период времени в конце прошлого лета, Ашер знал, каково это — чувствовать себя лишенным того, кого любишь, чувствовать их потерю на интуитивном, активно-болезненном уровне. И хотя Саванна была в безопасности дома, и он был уверен в том, что знал, что ее сердце принадлежало ему, он почувствовал эту ужасную боль, будучи далеко от нее в преддверии Рождества. Ашер скучал по ней. Действительно, сильно скучал. Ашер с Саванной встретились в мае, когда она обратилась к нему с желанием написать патриотическую статью для газеты в Финиксе и безумно влюбились через несколько недель друг в друга. Но также она приняла некоторые плохие решения, пытаясь защитить их совершенно новую, начинающую крепнуть любовь и уже к июлю они расстались. В эти мрачные недели порознь, Саванна делала все, что могла, чтобы исправить ситуацию и Ашер познал полное опустошение жизни без нее. К концу августа они помирились, и Ашер сделал ей предложение. Так как они не видели никаких причин для ожидания, чтобы быть вместе, в конце октября они поженились, их свадьба была бурной интрижкой. И каждый драгоценный день, проведенный с женой — его женой — был подарком, который он обнимал, обхватывал обеими руками свое счастье. Но сейчас вот он, здесь, в канун Рождества. И после десяти лет проведенных Рождественские праздники в одиночестве или с мисс Поттс — старой подругой его бабушки — как ужасно он хотел старомодного Рождества с елкой, подарками и красивой улыбкой его жены. Мужчина представлял, как просыпался рядом с ней, как они занимались любовью, пока восходило солнце, а затем они открывали подарки. В конце концов, они сели бы в машину и поехали бы в Денвер, штат Вирджиния для рождественского ужина с семьей Саванны и мисс Поттс, которая, удочерила сестру Саванны, став ее суррогатной бабушкой во время отсутствия Ашера. Среди подарков была бы детская одежда для весеннего пополнения в семье Скарлет, хороший южный бурбон, а также восхитительный ужин Джуди Кармайкл, песни и веселье. И тепло. Ох, святой Боже, то идеальное тепло, которое появилось и осталось в жизни мужчины благодаря глубокой и вечной любви его лучшего друга, его возлюбленной, родственной души, его жены. Поэтому, парадокс сегодняшнего дня был в том, что вместо того, чтобы быть со своей женой, он был один в Лос-Анджелесе. И Лос-Анжелес, где было по крайней на пять градусов теплее, чем в Мэриленде, ощущался холодным и мрачным словно Антарктида. Он вздохнул. «Ну, ты ждал почти десять лет, чтобы ощутить себя живым на Рождество снова. Полагаю, еще один год не будет иметь большого значения. Кроме того, сейчас ты не можешь ничего с этим поделать», — подумал Ашер. — Все в порядке? — спросил Зак, выходя их ванной с полотенцем, обернутым вокруг его талии и влажными волосами, торчащими во все стороны. — В холодильнике есть пиво, если хочешь. — Спасибо, — мрачно ответил Ашер, но благодарно кивнув, прежде чем снова повернуться к телевизору. — «Праздничная гостиница», да? Хороший фильм. Ашер кивнул. — Ага. Один из моих любимых. — И эта песня... — Тебе нравится? — Да. Всегда нравилась. Она такая же простая, как и все остальные, но в этом есть что-то одновременно грустное и успокаивающее. Подумай об этом, потому что это очень странное слиянием. Меланхолия должна быть грустной, а не успокаивающей. Но здесь она в этих двух значениях. Почему так? — Я не знаю, — сказал Ашер, ощущая себя еще более несчастным. — И я. Но Ирвинг Берлин был чертовски хорошим автором песен, чтобы суметь такое сделать, — тихо усмехнулся Зак, и Ашер, приподняв брови, повернулся к нему. — Я думаю, она тоскливая, потому что стала популярной во времена Второй мировой войны. Я представляю себе группу парней, сидящих на койках в корабле на причале у берегов Японии и мечтающих оказаться дома, — Ашер сделал паузу. — И она утешает своими словами. Верхушки деревьев блестят... дети слушают... сани звенят на снегу. О н вздохнул, чувствуя себя невероятно подавленным. — А-а-ах, это, вероятно, самая депрессивная чертова песня в мире. Особенно для двух женатых чуваков, которые проводят канун Рождества вместе в Лос-Анджелесе, когда должны были вернуться на восточное побережье к своим женам. — Аминь, брат. Но, похоже, мы застряли здесь. У тебя есть предложение получше? Я внимательно тебя слушаю. Зак задумчиво склонил голову набок и сузил глаза, когда она на мгновение уставился на футболку Ашера. — Вообще-то... Да. Есть. Просто позволь мне одеться... ми захватить гитару. *** Такси остановилось напротив здания, в котором находилась квартира Вайолет и Зака, и Саванна наклонилась вперед, чтобы заплатить водителю, прежде чем последовать за Вайолет из автомобиля. Водитель вышел из машины, обошел ее, открыв багажник, достал два небольших чемодана и поставил их на тротуар. — И теперь не забудь, — сказала Вайолет, повернувшись к Саванне, когда они схватили свои чемоданы и потащили их по тротуару ко входу здания, — ты пообещала прийти завтра на Рождественский ужин. Саванне удалось найти комнату в отеле «Беверли Вилшир» для нее и Ашера, но Вайолет настояла на том, чтобы они завтра вернулись на празднование Рождества. — Ты уверена? — спросила Саванна, ухмыляясь своей подруге, когда они, помахав швейцару, вошли в лифт. — Разве вы вдвоем, хм, втроем, не хотите побыть одни? — Саванна, — сказала Вайолет, — после всего, что произошло сегодня, мы уже практически семья, и правда в том, что у нас с Заком нет здесь родных, с кем можно было бы провести праздники. Вы должны прийти. Я приготовлю ветчину и картофельное пюре с соусом... — Как жаль, что моя мама не здесь. Она делает прекрасные сырные пироги. Эй! Я позвоню ей и попрошу рецепт, хорошо? Вайолет промурлыкала удовлетворенный ответ: — М-м-м. Думаю, мои желания начинают расти. Это звучит очень аппетитно. Саванна усмехнулась, следуя за Вайолет по изящному коридору. — Тебе нужно встретиться с моей мамой, Вайолет. Ты полюбишь ее. — Я просто уверена в этом! — Вайолет остановилась у входной двери и повернулась к Саванне, ее глаза весело заблестели. — Готова устроить двум мужьям сюрприз всей их жизни? Саванна нетерпеливо кивнула, едва сдерживая волнение. С размахом Вайолет повернула ключ в замке, вошла в квартиру и крикнула: — Сюрприз! Мы здесь! «Хм-м», — подумала Саванна, пытаясь заглянуть через плечо Вайолет. Звук сверчков. Совсем не то воссоединение, на которое они рассчитывали. Вайолет потащила свой чемодан в узкую прихожую и саванна последовала за ней, ее плечи опустились, когда она увидела что находилась в крошечной, тускло освещенной квартире, где не было ее горячего мужа-ветерана. — Зак? — Ашер? Вайолет пересекла гостиную и открыла дверь в комнату в дальнем углу и позвала: — Зак? Но по тому, как ее голос стал тише, Саванна могла с уверенностью сказать, что его там не было. Воспользовавшись моментом, девушка оглядела квартиру. Слева от нее была барная стойка с двумя высокими табуретами и прямо за ней, маленькая кухня. Обеденный стол с четырьмя стульями стоял в солнечном уголке, рядом с раздвижной стеклянной дверью, что вела на балкон. Справа была гостиная, на стене между двумя большими с пола до потолка окнами, что выходили на улицу, висел большой телевизор. Напротив телевизора стояли два коричневых кожаных кресла, журнальный столик и уютный, серый плюшевый диван. Это была хорошо оборудована чистая квартира с несколькими фотографиями Зака и Вайолет на кофейном столике и двумя гитарами, висящими на крючках на стене над диваном, но в ней не было ощущения домашнего тепла. Опустив свой унылый взгляд на диван снова, сердце Саванны внезапно забилось быстрее. На полу она заметила черный чемодан на колесиках с американским флагом, аккуратно пришитым к боку. Ее сердце подскочило, и она приподняла уголки губ в сияющей улыбке. Он принадлежал Ашеру — доказательство, что он был здесь и вернется назад. И где бы он ни был, он был всем, в чем она нуждалась. Вайолет подошла к Саванне и достала из кармана телефон, затем остановилась и скривила лицо. — У меня соблазн написать Заку, сообщить, что я здесь и потребовать, чтобы он тащил свою задницу сюда. Но это полностью испортит сюрприз, не так ли? Саванна кивнула, оглядывая комнату снова. — Так и будет. Вайолет опустила плечи, и слезы наполнили ее глаза. — Боже, я такая эмоциональная! Черт побери! — Эй, — сказала Саванна, потянувшись утешать подругу. — Обещай, что не обидишься, если я сделаю предложение? — Давай. — Ну, — начала она, — как насчет того, чтобы оставить их одних на немного? Где бы они не находились, давай пока не будем говорить им, что мы здесь. Тем временем, мы можем сходить найти елку, немного зелени, может быть, огоньки? — Рождественские декорации! — засветилась Вайолет. — Да! Синие огни для елки и четыре новогодних чулка для подарков? Мы даже можем купить по паре подарков! И может даже гоголь-моголь? Саванна захихикала. — Желания? — Не могу с собой ничего поделать. Я хочу съесть каждую калорийную вкусняшку! — И почему бы тебе не сделать этого? Сейчас почти Рождество! Так что ты скажешь? Вайолет подошла ближе, чтобы заключить Саванну в объятия. — Я говорю «да». *** Ашер показывал путь к комнате армейского сержанта Троя Адамса, а Зак следовал за ним, его гитара была висела на груди, держась на старом плетеном ремне, которое Вайолет подарила ему еще во времена Йеля. Если бы кто-нибудь сказал бы ему, что он проведет канун Рождества в медицинском центре Калифорнийского университета, следуя за ветераном из комнаты в комнату и принимая заявки на Рождественские песни, он назвал бы его сумасшедшим. Но сейчас? Здесь? Если он не мог быть с Вайолет, Зак не мог вообразить места лучше, где мог бы находиться. — Эй, — сказал Ашер, останавливаясь у двери. — Трой был сильно травмирован в две тысячи одиннадцатом. Фаллуджа. Снайперская пуля. Сломано много костей в черепе, нет уха, его лицо... во всяком случае, иногда путает свои слова, так что, знаешь... — Знаю, — сказал Зак. — Все хорошо. Пошли. Ашер с благодарностью кивнул, открывая дверь в комнату госпиталя. — Привет, Трой! — сказал он весело, когда вошел в комнату. Зака снова поразила сила и оптимизм его нового друга. Ашер рассказывал, что до встречи с Саванной, он много лет был затворником, но Зак просто не мог себе этого представить. Ашер был таким общительным, таким добродушным с ранеными мужчинами и женщинами, которых Зак встретил сегодня. Но затем, он вспомнил себя до того, как Вайолет снова вошла в его жизнь. Бездушный. Злой. Она смягчила его жестокость и напомнила ему, каково это — любить и быть любимым. Она сделала его таким мужчиной, каким он был сегодня, и Зак гадал, смог ли то же самое Ашер сказать о своей жене, Саванне. Что-то подсказывало ему что да, мог. — Кто это? — поинтересовался хриплый голос. — Ашер Ли, — сказал Ашер, подвигая к кровати стул и садясь. — Ашер, ты старый сукин сын. Как, черт побери, у тебя дела? Ашер хихинул, когда Трой высунул из-под одеяла мускулистую, татуированную руку, чтобы пожать бионическую руку Ашера. — Хорошо. Действительно хорошо. Бренда с детьми придет сегодня? — Ага. Позже. Хотя время для этой процедуры отстойное, — проворчал Трой. — На Рождество в больнице. Но, черт, я просто благодарен, что почти вернул на лицо улыбку. Зак сделал еще шаг в комнату и посмотрел на мужчину в кровати. Его голова была побрита налысо и обернута белым бинтом, что закрывал почти все его лицо, кроме левого глаза и небольшой части рта. — Кто это? — спросил сержант Адамс. Ашер усмехнулся Заку. — Мой друг. — У него гитара. — Ага, — сказал Ашер. — Пришел, чтобы спеть тебе песню. Сержант Адамс моргнул одним видимым глазом, когда протянул руку для пожатия Заку. — Трой Адамс. — Зак Обри. Мне жаль, что вы здесь очутились на Рождество, но я слышал, что вы почти вернули улыбку на свое лицо. — Кто сказал тебе это? — потребовал сержант Адамс, отдергивая руку прочь и садясь на своей кровати, будто ему угрожали. Зак держал свою позицию, но переместил свою гитару со спины на живот и наиграл одну успокаивающую ноту «Д». — Мой друг, Ашер Ли, что сидит прямо возле вас. Тело Троя расслабилось, когда он повернулся к Ашеру. — Черт, Ашер. Как долго ты здесь? — Уже некоторое время, — сказал он, улыбаясь Трою так, будто все было в порядке. — Мне нужно знать твою любимую Рождественскую песню, Трой. — Мою любимую Рождественскую песню? А что, сейчас Рождество? Ашер кивнул. — Ага. Канун Рождества. — Чтоб тебя! И я здесь? — Ага, — сказал Ашер. — Какое название у той песни, повтори? Рождественская песня, которая тебе так нравится? — О, да, — сказал Трой, кивая. — «Star Carol». Полуулыбаясь, Ашер взглянул на Зака и приподнял плечи. — «Star Carol»? Знаешь, Трой, я никогда о такой не слышал. Как насчет... — Версия «Simon and Garfunkel» подойдет? — спросил Зак. — А есть другая? — спросил сержант Адамс. Зак тихо усмехнулся, подумав, с каким бы уважением к его выбору малоизвестной Рождественской народной песне отнеслась бы Вайолет. — Нет, сэр. Нет. Пальцами мужчина нежно провел по струнам, заполняя маленькую, стерильную комнатку глубокими аккордами успокаивающей песни. «Много лет назад, глубокой зимней ночью...» Играя, он немного расслабился, растягивая сладкий звук, пока ноты не приобрели мягкое убаюкивающее звучание. Когда Зак начал второй куплет, он поднял взгляд и увидел, как из глаза сержанта Адамса скатилась слеза. Зак продолжал играть, сквозь ком в горле напевая слова о маленьком ребенке. Обходя кровать, он медленнее и тише стал подбирать аккорды, пока не остановился прямо за спиной Ашера, шепотом пропевая последние слова — «Всегда и вечно я думаю о тебе» — и посмотрел вверх, чтобы увидеть, как крепко уснул Трой Адамс. В тишине этой комнатки в госпитале, Зак подумал о Вайолет. Он думал о том, как сильно любил ее. Как сильно скучал по ней. Но он ощущал ее здесь, прямо здесь, прямо сейчас. Правда был в том, что он не знал бы эту песню — эту непонятную короткую песню, которая утешила страдающего ветерана — если бы никогда не знал ее. И внезапно он знал, что Вайолет найдет смысл в их разлуке в это Рождество. На самом деле, как только он расскажет ей историю, она улыбнется и скажет, что Зак был именно там, где и должен был: оказавшись в ловушке в Лос-Анджелесе в канун Рождества с новым другом, напевать колыбельную ветерану. *** — Я думаю, что это поможет! — воскликнула Саванна, оглядывая веселую, украшенную квартиру. Добыча в местном «Уолмарте» была скудновата, но девушки скупили все, что смогли найти. Под телевизором, между окнами стояла елка высотой метр тридцать с ярко-розовой и серебряной блестящей мишурой, на которой также висели голубые огоньки и небольшое количество несоответствующих друг другу игрушек и ангелом, у которого не хватало половины крыла на верхушке. На кофейном столике стояла модель поезда, которую собрала Вайолет. Когда поезд обогнул маленькую пальмочку, на стволе которой было написано «С Рождеством», заиграла песня «We Wish You a Merry Christmas». Заванна загрузила дюжину Рождественских песен на свой телефон и Вайолет подключила его к док-станции для прослушивания музыки во время ужина, и они купили замороженную лазанью, которая уже начала вкусно пахнуть. Где-то по пути, Вайолет уговорила Саванну отменить ее резервацию в «Беверли Вилшир» и остаться у них на диване, чтобы они все могли провести канун Рождества и утро вместе. И хотя, Саванна изначально имела опасения, что они будут мешать Вайолет и Заку проводить Рождество, блеск в глазах ее новой подруги заставил ее согласиться. — Поможешь мне накрыть на стол? — спросила Вайолет, выбирая из пакета четыре подложки под посуду со снеговиками и салфетки. — Конечно! — сказала Саванна, пересекая комнату в своих тапочках с олененком «Рудольфом». Носы мордочки загорались, когда она шла; Вайолет настояла, что Саванна нуждалась в них. — Ты что-нибудь купила Заку? На Рождество? Вайолет протянула Саванне четыре тарелки, затем посмотрела на свой живот. — Ты думаешь этого недостаточно? — она нежно засмеялась. — да. Я купила тот маленький пиджак, на спине которого написано « Рожден блистать». Думаешь, он поймет посыл? — Думаю, ему нужно обменять рок-н-ролл на колыбельные, — сказала Саванна, расставляя тарелки. — Колыбельные, — тихо сказала она. Внезапно, губа Вайолет задрожала и она быстро повернулась, чтобы открыть шкафчик со стаканами. — Вайолет? — спросила Саванна. — Ты в порядке? Она обернулась, держа три винных бокала, и протянула их Саванне, но та не могла игнорировать собирающиеся в уголках глаз Вайолет слезы. Она взяла бокалы и поставила их на стол, заем повернулась назад и обняла Вайолет. — Эй. Ты из-за чего взгрустнула? Вайолет опустила голову на плечо Саванны. — Возможно, это просто гормоны. — В любом случае, скажи мне, — сказала Саванна, потирая подругу по спине. — Где бы они ни были, они скоро вернутся. И я... я не знаю... я уже некоторое время хранила этот секрет и больше не хочу его хранить, но не знаю, что он скажет, и они будут здесь в любую минуту, и я просто... я просто хочу, чтобы он был счастлив, Саванна. Действительно, очень счастлив. Саванна отодвинулась назад, улыбаясь своей подруге и нежно вытирая слезы с ее щек. — Он будет, — она кивнула, посмотрев на покрытое пятнами лицо Вайолет. — Он любит тебя и будет счастлив. Вайолет шмыгнула носом, но улыбнулась и кивнула. — Ты права, — но когда она повернулась к кухне, чтобы взять серебро, саванна услышала ее бормотание, — Боже, надеюсь, ты права. *** — Ну, — сказал Зак, когда они зашли в лифт его здания, — не так я себе представлял, что буду проводить канун Рождества, но это было здорово, правда? Ашер кивнул, ухмыляясь своему другу и ощущая легкость праздников, которой не хватало прошлой ночью, когда отмена рейса домой разрушила его Рождественские планы. Пребывание в госпитале помогло Ашеру посмотреть на все с другой стороны. Нет, он не был там, где хотел быть, но в прошлом году он провел тихое Рождество один, в компании только мисс Поттс в большом доме викторианского стиля его родителей. Он был жертвой, затворником, получеловеком, который читал книги, чтобы установить контакт с внешним миром и использовал свои раны как способ держать человечество в страхе. В этом году? Он был женат, на самой горячей женщине в восточном Миссисипи и не важно было, когда он вернется домой, он будет дать его. — Да, так и было, — согласился Ашер. — Это было отличной идеей. Спасибо, что предложил. Зак шагнул из лифта на пятом этаже и пошел дальше по коридору к своей квартире, но затем остановился у двери, и, повернувшись, поглядел на Ашера. — Мы что, оставили телевизор включенным? Ашер пожал плечами. — Не думаю, но мы ушли довольно быстро. — Хм, — Зак толкнул дверь. Когда Ашер последовал за ним в квартиру, песня «Have Yourself a Merry Little Christmas» стала звучать громче, но не так громко, как заорал Зак: — Что за черт? И затем — будто небеса раскрылись и выбросили его ангела прямо туда, где он нуждался в ней — он услышал голос Саванны вперемешку с голосом другой женщины, когда они воскликнули: — Счастливого Рождества! Отталкивая Зака со своего пути, Ашер увидел свою жену и другую женщину, стоящих у розовой с синим елочки и улыбающихся ему со слезами на глазах. — Ашер, — сказала она нежно, ее сладкие губы двигались, когда она произнесла его имя. Он пересек комнату двумя шагами, схватил ладонями ее щеки и без слов, опустил свои губы на ее. Он скользнул руками дальше, зарываясь в ее волосы и притягивая ее лицо ближе. Мужчина почувствовал, как она обвила руками его талию, крепко удерживая его. Она прильнула к нему, ее мягкость убедила его, что она действительно была здесь и она открыла рот, приветствуя его, как делал тысячу раз прежде. Когда она нежно застонала, он отстранился, чтобы посмотреть на ее лицо. Оно было скользким от слез, но ее улыбка — Боже, ее великолепная улыбка — была большой и счастливой. — Сюрприз, — сказала она, протягивая руки, чтобы обхватить его щеки. — Милая, — сказал он, все еще боясь, что это мог быть сон. — Откуда ты появилась? — Из космического пространства, — ответила она, все еще ухмыляясь ему. Ашер усмехнулся, наслаждаясь теплом в ее глазах, ощущением ее тела, прижатого к его. — Потому что ты инопланетянка? Она кивнула. — Так говорит мой муж. Наполненный чувством счастья, на которое он все еще не чувствовал, что имел права, мужчина притянул ее к себе, зарываясь лицом в ее волосы и благодаря Бога за лучшее Рождество, которое у него когда-либо было. *** — Как? — спросил Зак, заглядывая в глаза Вайолет. — Как ты здесь оказалась, детка? Он запутался пальцами в ее кудрявых каштановых волосах, когда она улыбнулась ему, и ее губы были красными и влажными от поцелуя. Она выглядела такой горячей, такой красивой, что он почти бросил ее на диван, но затем вспомнил, что у них были гости. Он хотел прикоснуться к ней. Скоро. — Это все Саванна, — затаив дыхание сказала она. — Ну, и Сев. — Сев? — спросил Зак, затем кивнул. — Его самолет. — Да. Он сказал, что мы можем дать нам его, но ты будешь ему должен. — Я сделаю все, что он, черт побери, попросит. Не могу поверить, что ты здесь. Зак наклонился и поцеловал ее снова, наслаждаясь маленьким вздохом удивления, который он проглотил и сжал руками ее спину, углубляя поцелуй, их языки переплетались, их тела... — Хм-м, — проговорил голос за его спиной. Бл*ть. Ашер. И его жена. Они здесь. Зак оторвал свои губы от Вайолет и прочистил горло. — Позже? Она кивнула, от обещания ее карие глаза стали темнее. Зак обернулся, потянув за собой Вайолет, так что она оказалась стоять спиной к нему, и обвил руками ее талию. — Ашер, это Вайли. Ашер стоял, переплетя свои пальцы с пальцами жены, поэтому он протянул Вайолет протез. — Я очень, очень рад с тобой познакомиться. — И с тобой, — сказала Вайолет, и Зак сжал ее тело, притягивая ближе, наслаждаясь теплом в ее голосе. Она была здесь. — Это Саванна, — сказал Ашер Заку. Зак убрал одну руку о своей жены и предложил ее Саванне. — Спасибо, что поспособствовала тому, что это случилось. — Мы не знали, в какие неприятности вы сможете попасть, если мы позволим вам остаться одним здесь на Рождество, — она коварно подмигнула Вайолет, и Зак подумал, что если кто-нибудь и мог бы попасть в беду, так это их жены, а не они с Ашером. — Калифорнийские девушки и все такое. Ашер усмехнулся, оборачивая руку вокруг ее талии и притягивая ближе. Он поцеловал ее в висок. — Ты с ума сошла, женщина? Я хочу касаться только тебя. В любом случае, мы хорошо себя вели. Пели колыбельные ветеранам. — Подожди, что? — спросила Вайолет, поворачиваясь в руках Зака. Ее глаза были широко раскрыты и она осматривала его лицо. Все еще держа ее, он резко откинулся назад, удивленно глядя на нее. — Рождественские песни. Ветеранам в медицинском центре Калифорнийского университета. — Колыбельные? — спросила она, ее голос был едва слышен, а глаза наполнились слезами. — Конечно, детка. Помнишь, песню «Star Carol» от Simon and Garfunkel? Одну из... — Зак, — она шепнула, затем сделала глубокий вдох и задержала его. Он начал чувствовать некую тревогу. Почему она плакала? Почему она выглядела такой расстроенной? В чем дело? — Малыш? Она кивнула. — Да. — Да... что? — Малыш, — сказала она нежно, потянувшись за спину за его руками и перемещая их на свой живот, где положила их, накрывая своими. Когда она подняла на него глаза, он никогда не видел ничего такого красивого в свой жизни. — Чт... что ты имеешь в виду? Малыш? Мы? Она кивнула, когда слезы потекли по ее щекам. — Вайли, — он пробормотал, его глаза горели, сердце переполнилось такой любовью, что он никогда не думал, что такая существовала на свете. — У нас будет ребенок? — В июле? — сквозь слезы сказала она, сияюще улыбаясь. — Я люблю тебя. Боже, я люблю тебя, — прошептал он, запечатлевая еще один поцелуй на ее губах. Он попробовал соленый вкус их слез, смешавшихся вместе, и слизнул их с ее губ. Когда он отстранился, схватил ее за бедра и опустился перед ней на одно колено, прислонившись лбом к ее все еще плоскому животу. Он почувствовал, как она нежно запуталась пальцами в его волосах, когда он слегка задрал ее футболку и прикоснулся губами к голой коже ее живота. — Тебя я тоже люблю, малыш. Позади себя, он услышал короткий вздох и повернулся, чтобы увидеть Ашера, обнявшего Саванну, которая смотрела на них, улыбаясь и плача. Он наблюдал, как она посмотрела на Вайолет и сказала: — Посмотри. Он счастлив. И как будто это было ее разрешение, Зак встал и подхватил Вайолет на руки, радостно кружа ее, пока новая мелодия колыбельной тихо зазвучала у него в голове — на ре-мажоре, естественно, который гармонировал со смехом матери его ребенка, который всегда будет самым сладким звуком в мире.