На моей работе наступал, как все работники торговли называют, “мертвый сезон”, большинство народонаселения Москвы, разъезжается из города, кто на дачи, кто на моря, кто куда. В Москве наступает полный штиль, машин мало, людей мало. Сослуживцы, почти все, подались в отпуска, хорошо, что я подстраховался и месяц назад, занял, небольшую сумму денег на отпуск у начальника, сейчас это сделать, было бы нереально. Нет, мы не бедная семья, и в отпуск на последние деньги не ездим. Себя считаем уверенно средним классом. Просто в стране уже который год идет очередной кризис, и мы, конечно же, пообвыкли, как то выкручиваемся, и нам, конечно же, с ведущих телеканалов, узнаваемые личности, постоянно рассказывают, что у нас экономический подъем, что у нас уже все хорошо. Народ понимает все. Мы очень великий и терпеливый народ. Все проходит, и этот кризис пройдет. Однако, мы живем здесь, и сейчас, и отдыхать и путешествовать, не только хочется, а просто необходимо для нашего душевного и физического здоровья. Где то за семь – восемь дней до отъезда, наши сборы начали походить на броуновское движение, мы хаотично повторяли одни и те же действия. Я мог по несколько раз в день проверять состояние готовности автомобиля, Наталья, перекладывать вещи в сумках, с места на место. Из-за предстартового волнения мы собрали пять больших сумок на троих человек, две из них, как впоследствии, оказалось нам не пригодились, лежали только грузом в нашей машине, и медленно пожирали бензин в дороге.

Наступил день отъезда. Ранним утром, около трех часов, мы выехали из дома. Пропетляв не много по местным переулкам и постояв пару раз в пробках с фурами на Московской кольцевой автодороге, Москва ни когда не спит, огромный мегаполис всегда требует круглосуточного подвоза продуктов и промышленных товаров, мы, наконец съехали на Минское шоссе и наша машина, на крейсерской скорости, понеслась на запад, навстречу приключениям.

Постепенно светлело. В зеркале заднего вида автомобиля показалось лениво – огненное солнце. Оно медленно – медленно, своим ярким, золотисто – оранжевым диском, выкатывалось из-за темных очертаний деревьев. Воздух вздрогнул, и темнота стала рассыпаться на мелкие песчинки – капельки, у нас на глазах. Автомобиль летел как планер со скоростью 120 км в час, пробираясь сквозь рваные остатки утреннего тумана, местами, выползавшего на дорогу. Еще окончательно не рассвело, но в очертаниях деревенских домиков, в некоторых деревнях, иногда, попадавшимся нам на пути, хорошо просматривался русский стиль, или, как писал великий русский поэт, Александр Сергеевич – русский дух, не сильно изменившийся за несколько столетий.

Через пять часов, мы добрались до границы России и Белоруссии. Граница была неприглядная, ничем не примечательная. По дороге, ещё лениво, ходили несколько человек, в военной форме, останавливая, для проверки, грузовые фуры, и неспешно разглядывая документы на груз. Миновав этот невидимый форпост, между двумя государствами, мы медленно, дорожные знаки не давали быстро ехать, вкатились в Белоруссию. Дорога была прямая как стрела, видимо, специально построенная, для транзита, из России, в Европу. Через несколько десятков километров ландшафт начал меняться. Распаханные, огромные поля чередовались с хвойными, раскидистыми, сине – зелеными, сосновыми лесами. Европейская часть России и Белоруссия, не очень сильно отличаются, друг от друга, есть, конечно, нюансы и тонкости. Например, здесь, в Белоруссии, много различных естественных водоемов и озер. Только, вдоль трассы, мы их насчитали около двадцати. Очень разные, большие и маленькие, круглые и продолговатые, но все, по своему, живописные, красивые и уютные. Белорусы, видимо, очень любят, рыбачить и проводить свой досуг и выходные на, и возле воде. Везде, вдоль трассы, возле озер, стоит множество машин, с местными номерами.

В общем-то, все, практически одинаково. По всему видно, у наших стран, абсолютно одинаковая, одна, главная особенность, это стремление ко всему огромному, я бы сказал, исполинскому. Куда, только, не посмотришь, всюду видишь гигантские просторы, огромные поля, леса, нашпигованные крупными, раскидистыми деревьями и бескрайнее синее небо. Наши глаза, утомленные видом городских джунглей, сладко впитывали, по-своему красивейшие, пейзажи Полесья. Вот люди, стали немножко другими. Все мы в прошлом, рожденные в СССР, были одним народом, а теперь, у каждого свой угол, своя страна. На заправках, общаясь с местным населением, водителями, пассажирами, работниками заправок , мы замечали, у них, какой то холодок , какую то нелюбовь, или зависть, в глазах и словах, нет, открыто они не говорили про нелюбовь к нам, а вот в их глазах, в интонации и в поступках, все эти чувства, легко угадывались. Виноваты в этом, конечно же, не простые люди, а политики и некоторые руководители, некоторых стран, разогревающие такие, псевдопатриотические настроения среди населения, чтобы получать себе политические и экономические дивиденды. Или, просто, все граждане, всюду и везде, в странах бывшего союза, не любят москвичей, и все этим объяснимо. Заранее мы договорились , что скоростной режим нарушать не будем, чтобы не получать штрафы, и наслаждаться спокойным удовольствием дороги. Машин на трассе было не много. Вдоль дороги, то справа, то слева, на полях неторопливо паслись коровы. Кое – где на зеленых пролесках виднелись белые аисты. В общем, настоящая деревенская идиллия.

Хочу заметить одно обстоятельство, отъезжая от Москвы, где – то за двести – двести пятьдесят километров, вы попадаете в другой мир. Над Москвой остается, постоянно покрытое тучами, темное небо, как будто столицу заковали в небесные оковы. Я думаю, что это результат магнетизма, который возникает в результате движения в Москве. Движения всего, движения машин, движения людей, и движения всего сущего, в динамично – стремительной столице. А за этой чертой, начинается солнце и чистый воздух. И мы, как кроты, вылезшие из своей норы, надев солнцезащитные очки, смотрели по сторонам, пристально рассматривая окрестные пейзажи.

Белоруссию я бы сравнил с песнями группы Pink Floyd, неспешно – длинные композиции этой команды перекликаются с безбрежно – длинными полями, а прекрасные гитарные переборы напоминают зелено – золотистые переборы лиственных и хвойных лесов Полесья.

Оставив справа по борту, столицу Белоруссии, Минск, примерно часа через три, мы подъезжали к границе с Польшей, к доблестному городу Брест. Проехав сквозь постсоветский центр, небольшого города и выехав на западную окраину, наш автомобиль медленно подъехал к шлагбаумам перед таможней. Бесчисленные таможенные постройки неумело скрывали огромную очередь из машин, с желающими пересечь границу. Усталые, скучающие лица водителей и пассажиров, указывали на безысходность ситуации. Очередь была настолько длинной, что Наталья с грустинкой в голосе протянула:

– Да – а, мы здесь на долго застряли.

– Возможно, есть какой ни будь другой выход, может другие ворота на въезд поискать или что ни будь еще, – устало протянула Агата.

“ Что ни будь еще”, появилось, почти что, из ниоткуда. Точно клоун из табакерки.

– Чего желают Панове ?

К открытому окну машины наклонился, еще не поляк, но уже и не белорус. Эти люди, живущие в приграничных районах, представляют собой отдельную касту народонаселения страны, непременно впитавшую в свое поведение, в свой характер, культуру и привычки, обоих народов, проживающих по обе стороны границы. Плюс ко всему, у них гипертрофически развита коммерческая жилка:

– Панове желают побыстрее попасть в Польшу? Могу устроить.

Мы живо переглянулись и хором ответили:

– Да.

Настроение пройдохи заметно улучшилось.

– Вам, сегодня, очень повезло. С этой стороны у меня работает начальником смены мой кум. С польской, свояк моего двоюродного брата, Юзек, он как раз сегодня голодный. Да и стоит все это удовольствие не дорого.

– Сколько ? – Спросил я.

– Сорок белорусских рублей, или вашими, российскими рублями – тысяча триста, плюс еще, кое-что.