Юргенс поднял светло-синие глаза на меня:

– Согласен, – сказал он.

– Договоримся?

– Определим правила? – он чуть-чуть скривил красивый рот, у меня даже ёкнуло от этого знакомого мне так давно движения.

– Именно.

– Хорошо. Я вижу, ты имеешь уже некую картину в голове, – ухмыльнулся он. – Удивительно, ты только час назад узнал, что тебе предлагается эта работа, а уже всё нарисовалось. Я вот три месяца почти промучился, прежде чем позвать тебя, ё…ря моей жены, потому что понял, что без твоей чёртовой башки, мы не сдвинемся с мёртвой точки. А ты уж всё представил.

Я почувствовал, как вдохновение ярости овладевает мной. Это он не вдохновлен сейчас, напротив, он ослаблен. Но не мной. Чем-то ещё…

– Так вот, Вэл. Оставим нас двоих и её за пределами работы.

Он долго пристально смотрел на меня.

– Её… даже называть не надо, а? – усмехнулся он. – Идёт, оставляем всё за стенами «Курчатника». Только мозг и работа. В конце концов, не для себя мы работаем. И даже не для денег.

Я засмеялся:

– Может, Нобелевскую дадут?

– Ага! К тому времени окажется, что всё уже открыли американцы, или китайцы, сейчас китайцы в большой моде, – усмехнулся он, кивая. – Теперь-то выпьем?

– Что тебя разбирает сегодня?

– А ты… не всё сказал? – он встал, подошёл всё же к шкафу, за стеклянными стенками которого поблескивали бутылки.

– Вообще-то я не для этого и ехал к тебе, это по дороге дополнилось.

Юргенс посмотрел на меня через плечо, остановившись с бутылкой в руке.

– Не для этого? А для чего? Пожаловаться на Майю? Бросила тебя? – он побледнел, произнося эти слова.

– Нет, Вэл, она бросила тебя.

– Значит нас двоих, – почему-то сказал он как-то горько.

Что с ним? И где Маюшка, семь часов, уже должна быть дома. Мне стало холодно. И тоже захотелось выпить.

– Что стоишь-то, – сказал я, – наливай, дразнит час своей бутылкой.

Он взглянул снова, сегодня от его громадных глаз мне весь вечер тепло, даже жарко. И налил себе и мне по полной рюмке водки.

– Закуски принести?

– Три души вынешь… потом закусим, – сказал я. – Давай, за грядущую работу!

Мы выпили, чокнув тонкими рюмками в бока.

– Давай ещё по одной и я покажу тебе кое-что, тогда и договоришь, что хотел, – сказал Юргенс, переводя дыхание после водки.

Мы выпили по второй за то же. Юргенс сказал:

– Щас, посиди пять сек, принесу.

Я подошёл к окну, пока он вышел из этой большой, но не гулкой, приятной комнаты, мягко ступая своей упругой походкой. За окном двор с плохо очищенным льдом на асфальте, старые корявые деревья со снегом на чёрных ветвях, освещённые дворовыми фонарями, от чего снег кажется где-то голубоватым, фосфоресцирующим будто, как белый цвет в клубных огнях, а где-то золотисто-розовым. Это мне мерещится такая красота, потому что мы с Юргенсом, наконец, как люди говорим? Или потому, что я и он станем вместе работать? Или это счастливое предвкушение того, что я намерен сегодня разрубить проклятый гордиев узел, что душит меня столько лет? Не меня, всех нас троих.

Но пока Юргенс ходил, щёлкнули замки в двери и вошла… Ещё не видя, не зная, наверное, ведь это могли быть ребята, но я почувствовал, это Маюшка. Я подошёл было к выходу из комнаты и застал Юргенса, входящим с раскрытым макбуком в руках. Он тоже услышал звук открывшейся двери и, взглянув на меня, обернулся тоже к передней. Маюшка, должно быть увидела его и сказала:

– Ты дома? Сегодня раньше меня, – негромко сказала она.

Это любопытно слышать, как она говорит с ним, не зная, что я здесь. Будто я подглядываю.

– А ты почему припозднилась? – спросил он.

– Да так… – голос приблизился, она совсем рядом уже, сейчас и меня увидит.

– «Так»? Это интересно, – сказал Юргенс странным голосом. Что он там нёс в своём маке?

– Ничего интересного, – выдохнула Маюшка.

– А я не один. У нас гости, представь. Не поверишь, – продолжил Юргенс.

– Интриги, скандалы, расследования? – усмехнулась Маюшка, повторив, навязчивый слоган.

И увидела меня. Вся ещё холодная, с улицы, щёки чуть с румянчиком, глаза блестят, как всегда, на холоде…

– Ю-Юшка? Вот это да! Ты чего это? – она немного побледнела.

– Работать вместе будем, – сказал Юргенс. – С физиками. Лучшие умы привлекаю. Волков ещё тебя советовал. Но мы с Ильёй решили тебя за стенами оставить.

– Вот так, да? – всё ещё не понимая, радоваться или пугаться, произнесла Маюшка, качнув головой и не гладя на нас.

В отличие от меня, она разулась и стояла без обуви, маленькие ножки в чёрных чулках с выделенными мысочками. Я хорошо знаю её чулки, тем более что конкретно эти подарил я сам. Чёрное короткое платье, свитер успела снять и держала в руках, чуть-чуть разлохмаченная, тонкие прядки чуть наэлектризовавшись торчали во все стороны.