Калитка выводила в тихий переулочек, застроенный такими же домами посреди густых садов. Район был респектабельный, нигде не видно ни мусора, ни праздношатающихся представителей низших классов — за чем, надо полагать, присматривала должным образом прикормленная полиция.

Надо полагать, по той же причине — недреманно бдящее за этим районом полицейское око — избежал тесного общения с вандалами телефон-автомат на углу. По наблюдениям Мазура, здесь курочили телефоны-автоматы с той же частотой и мастерством, что и на просторах многострадального отечества, проявляя при этом прямо-таки русское упорство и трудолюбие: здешние телефоны представляли собою вовсе уж устрашающе прочные металлические ящики, но все равно с ними расправлялись в два счета. Ох, не зря именно здесь осело столько русских — крайне схож менталитет, в этой стране русскому человеку приходится менять гораздо меньше родных привычек, чем где-либо еще…

Они с Кацубой расположились по обеим сторонам будки, метрах в пяти, бдительно озирая окрестности. Пока Ольга оживленно болтала, то переходя временами на откровенно кокетливый щебет, то сухо что-то обсуждая, не появилось ни единой подозрительной личности. Прошли двое полицейских, профессионально глядя сквозь, и скрылись за углом. К задней калитке, в которую они недавно вышли, подъехало такси, пассажир в темных очках тут же юркнул в сад, успев бросить вокруг опасливый взгляд, — этого не стоило и подозревать, он сам боялся посторонних глаз…

Ольга аккуратно повесила трубку на металлический рычаг. Преспокойно сообщила:

— Ну вот, дождались у моря погоды… Знаете, что мне только что сообщили? Вчера днем на аэродроме появилась компания — четыре человека, все мужчины, типичнейшие гринго, — нимало не торгуясь, заказали самолет и сегодня утром улетели на Ирупану, на озера Чукумано. Пилота, который их возил, сейчас нет, но мой собеседник обычно ставит свою «птичку» рядом, и видел утром, как они грузились. Багажа не особенно много, но был он весьма специфическим. Надувная резиновая лодка, довольно вместительная, баллоны для акваланга, еще парочка каких-то небольших ящиков, с которыми обращались, как с фарфором… Как вам новости? Конечно, возможны совпадения, это может оказаться очередная компания простаков, позарившаяся на мифический клад Бенитеса…

— Случайность — это хорошо организованная необходимость, — хмуро сказал Мазур. — Не верю я что-то в столь многозначительные совпадения…

— Я, признаться, тоже, — кивнула Ольга.

— Они что, уже на Чукумано? — спросил Кацуба.

— Вы удивительно догадливы, Михаил, — сделала книксен Ольга. — Улетели, повторяю, вчера утром, пилот вернулся после обеда… Должен вылететь за ними через три дня. Что интересно, они просили высадить их километрах в трех от Чукумано, за горами, — но он-то парень сообразительный, как все его коллеги, тут и не нужно было особенно ломать голову, где могут понадобиться акваланг и лодка.

— Ага, — сказал Кацуба. — Опасались, что на озере можем уже сидеть мы, решили высадиться подальше, осмотреться…

— Вот и я так думаю. Ну что, сеньоры? Не кажется ли вам, что вместо долгих поисков акваланга следует поступить проще — лететь туда, затаиться поблизости и попросту отобрать у них добычу, когда извлекут со дна? Гораздо рациональнее…

— Для девушки из общества у тебя насквозь криминальный склад мышления, — проворчал Мазур.

— Жизнь заставляет. Но идея-то неплоха?

— Весьма, — сказал Кацуба. — Они, правда, добром не отдадут, но это поправимо, попытаемся убедить подходящими к случаю методами.

— А если это все же мирные кладоискатели? — вслух подумал Мазур. — Нужно и такую возможность допускать.

Ольга, видимо, насквозь проникшаяся воинственным духом, выпалила без малейшей запинки:

— Если это мирные кладоискатели, мы у них попросту на время реквизируем акваланг и лодку… применяя, как выражается Михаил, подходящие к случаю методы убеждения. Потом вернем, дадим в виде компенсации денег… когда развяжем… Как? Быстренько проедемся по магазинам, купим пару палаток, консервов — с этим значительно проще, чем с аквалангом.

— А самолет?

— Тот парень, с которым я говорила, лететь готов хоть сейчас. Мы тоже приземлимся где-нибудь за горной грядой, тихонечко выйдем к озеру, осмотримся и решим остальное на месте…

— А потом этот самый пилот будет болтать на каждом перекрестке о нас, о месте высадки… Кто-нибудь обязательно вспомнит о первой группе, собравшейся по тому же маршруту, станет потом сопоставлять. Мало ли что, могут остаться трупы…

— Глупости, — уверенно сказала Ольга. — Эти парни умеют держать язык за зубами.

— Да? — с сомнением покачал головой Кацуба. — Судя по тому, как они вам все быстренько выложили о той четверке, с яркими подробностями… это и называется держать язык за зубами?

— Михаил, вы порой удивительно непонятливы, — вздохнула Ольга. — Видимо, постоянно ставите себя на мое место, а это, простите, вздор. Вы, даже размахивая пачкой банкнот или пистолетом, ни за что не получите той информации, которую может получить милая сеньорита в коротенькой юбчонке и полупрозрачной блузке, в особенности если она, не выходя из рамок приличия, все же ведет себя так, что у собеседника начинают играть в крови насквозь беспочвенные надежды… Ясно? Кстати. — Она повернулась к Мазуру. — Я тебя умоляю, не выказывай ни малейшей ревности и вообще держись так, словно я для тебя — пустое место. Я намерена сделать все, чтобы милейший Луис — тот пилот — понял, что его надежды беспочвенны насквозь, не раньше, чем мы вернемся в Барралоче…