— Выведи меня на свежий воздух, — шепнула на ухо Мэгги. — Я, кажется, надралась, нужно проветриться…

— Не так уж и надралась…

— Выведи. А то шампанское на голову вылью, будет скандал…

Плюнув мысленно, Мазур потащился к выходу. Клятая девка повисла на руке, прижималась, как к личной собственности. Едва оказались в коридоре и свернули за поворот, остановилась, ловко прижала Мазура к стене и без лишних разговоров забрала его губы в рот, правой рукой шаря пониже ватерлинии предельно недвусмысленно. Он деликатненько высвобождался. Когда Мэгги попыталась встать перед ним на колени, дураку понятно, для чего, улучил момент и переместился правее по стеночке.

Она осталась на ногах, раздраженно спросила:

— Ты что выделываешься? Не хочешь здесь, пошли ко мне.

— А Дик?

— Дик и не пискнет, будь уверен. У нас свободные отношения свободных людей, усек?

Обещаешь никому не рассказывать?

— Это ты так говоришь, — сказал Мазур. — А он может об этом и не знать, выскочит с пистолетом, получится жуткий скандал, я как-никак дипломат, должен думать о репутации…

— Брось. Все так и обстоит. Пошли?

Припомнив кое-что из классики, он громко произнес:

— Ваши ковры прекрасны, но мне пора…

— Какие ковры? Какие еще, в жопу, ковры? — Она подбоченилась, так ничего и не понимая, но догадавшись уже, что ее прелестями решительно пренебрегают. — Ага-а… Западаешь на эту сраную аристократку? Все равно ничего не получится, такие ложатся или под активных лесби, или под каких-нибудь маркизов с наколотым на хрене родовым гербом…

— Хватит, — сказал Мазур уже серьезно. — Давай разойдемся по-хорошему, дорогая.

— Ах ты, дипломат траханый…

Она бросилась, растопырив коготки и всерьез собираясь на совесть пройтись ими по Мазуровой физиономии. Мазур, коему услуги такой, с позволения сказать, визажистки были ни к чему, вовремя поймал ее за запястья и немного попридержал, увернувшись от удара коленкой в пах. Девочка была не из слабых, еще какое-то время трепыхалась, пытаясь его достать, но потом смирилась, не столь уж была и пьяна. Зло бросила:

— Пусти, тварь!

— Отпущу, — сказал Мазур. — Но, честное слово, если опять начнешь дрыгаться, успокою без оглядки на пол. У вас в Штатах, насколько я знаю, феминистки в голос вопят, что к женщине буквально во всем нужно относиться, как к мужчине, не делая сексистских различий? Считай, что их идеи меня достали до самого сердца, проникся и принял… Усекла?

— Пусти, — угрюмо попросила она. — Черт с тобой… Импотент. Буржуазная свинья…

Разжав пальцы, Мазур изготовился, чтобы при необходимости выполнить обещанное. Мэгги, однако, отступила, пытаясь испепелить его взглядом:

— Попомнишь еще, скотина!

Поправила сползшую бретельку и удалилась в сторону бального зала походкой, которая ей наверняка казалась исполненной презрения. Осмотрев себя и обнаружив, что ширинка в результате женских усилий расстегнута донизу, Мазур привел себя в нормальный вид, пожал плечами и пробормотал под нос одну из любимых литературных фраз:

— Таков печальный итог…

В зале продолжалось веселье. Поразмыслив, он потащился на верхнюю палубу и долго торчал там, не мучаясь никакими особенными терзаниями, бездумно глядя, как порой в луче прожектора вспыхивают алыми рдеющими угольками глаза кайманов. «Смело идут речники, — констатировал он. — То ли прекрасно знают здешний фарватер, то ли аппаратура в рубке стоит отличная, с надежным эхолотом можно так лихо переть в лютом мраке…»

Когда во рту стало горчить от сигарет, направился вниз, к себе в каюту. Лечь и выспаться без задних ног, благо время позднее, и пошло оно все к черту…

За поворотом коридора нос к носу столкнулся с Ольгой, уже взявшейся за вычурную ручку двери своей каюты. Никого, кроме них, в коридоре не было, вновь напомнило о себе все прежнее, и Мазур остановился возле нее, застыл классическим соляным столпом.

— Интересно, что у вас произошло? — Ольга уставилась на него лукаво, чуть хмельно. — Милая Мэгги влетела в зал с таким видом, словно ее изнасиловал Кинг-Конг… или, наоборот, отказался насиловать, как ни предлагали…

— Имело место как раз второе, — угрюмо сообщил Мазур.

— Ну, примерно так я и подумала… Интересно, а почему вы проявили столь несвойственную военному моряку нерешительность? — прищурилась она с хмельным, кокетливым лукавством. — Красива, сексуальна, была готова…

— Не нужна она мне, — сказал Мазур и, придвинувшись вплотную, неожиданно для себя бухнул: — Я не могу без тебя…

Подняв брови, Ольга смотрела на него снизу вверх серьезно и чуть беспомощно, прикусив нижнюю губу — еще один знакомый по прежней жизни жест…