Наш кортеж был самым многочисленным.

Первыми ехали Козимо и Лоренцио, за ними – мы с Роем, дальше двигалась карета, в которой сидели мои родственники, мать Роя и Саша. Подруга попыталась настоять, чтобы я ехала с ними, но я категорически отказалась. Впрочем, увидев транспортное средство, Сашка и сама не стала настаивать и даже с какой-то тоской посмотрела на мою лошадь.

Мы чинно проехали по городу и выехали на площадь. Помоста уже не было, зато все площадь была усыпана лепестками белых роз, а ступени храма устланы тканью. У самого входа стояло огромное кресло, обитое белой парчой, по краю которой переливались шарики черного хрусталя.

Мама слегка поджала губы, всем видом показывая осуждение такой непрактичности. Мы прошли к специальному навесу, где находились места для именитых гостей. Явление графа Алайстера вызвало оживление, каждый из присутствующих хотел лично пообщаться с ним, чтобы узнать подробности недавних событий. Рой отвечал вежливо, но был скуп на слова. Несколько гостей бросали весьма заинтересованные взгляды на меня, но благоразумно молчали.

В какой-то момент затрубили фанфары. Затем наступила тишина, знакомые мне ворота распахнулись, и оттуда, чеканя шаг, вышли Гончие Псы. Выстроившись в две линии, они подняли алебарды вверх, образуя коридор, по которому шили пастыри. Площадь взорвалась радостными криками. Антонио вышел последним.

Пастыри выстроились в линию, с торжественным поклоном пропуская новоизбранного к ступеням.

Антонио поднялся, оставляя следы на белой ткани, и под песнопения медленно сел на свой трон. Один за другим пастыри подходили к нему, даруя облачение: мантию, посох, тиару и кольцо с черным хрусталем – символ власти. После того, как последний пастырь спустился со ступеней, гости торжественно поднялись со своих мест, и нестройные голоса присоединились к хору, старательно чествуя нового Истинного пастыря. Скосив глаза, я заметила, что Рой лишь ухмыляется. Затем, когда пение стихло, Антонио встал и обратился к пастве.

Призвав всех к смирению и обузданию гордыни, он напомнил о недавних событиях и внезапно для всех обратился к Рою:

– Граф Алайстер, от имени всей пасты я благодарю вас и вашу невесту за самоотверженность, с которой вы помогли всем нам. Возможно, вы желаете что-то, в чем я бы мог оказать содействие?

– Да, Учитель, - Рой взял меня за руку и решительно шагнул вперед, заставляя сделать то же самое, - Обвенчайте нас.

– Что ж… - Антонио посмотрел на меня, - Если ваша избранница не против…

Я склонила голову:

– Это будет честь для нас, пастырь.

Так, в Лаччио, в лучах заходящего солнца, среди лепестков белых роз я вышла замуж. Антонио провел церемонию прямо под своим навесом. К моему удивлению, он был краток, сказав лишь то, что наша любовь – дар Создателя и не нуждается в каких-либо дополнительных доказательствах.

После чего, под радостные крики толпы, мы шагнули в искрящийся портал, открытый для нас Роем на площади.

Я ожидала чего угодно, но не того, что мы окажемся у кованых ворот его виллы в Лаччио. Взмахом руки граф распахнул ворота и повел меня по аллее, по краям которой росли магнолии. Их огромные бело-розовые цветы, похожие на пиалы, полностью распустились. Запах дурманил.

– Рой, - я недоуменно посмотрела на него, - Почему ты перенес нас именно сюда?

Он пожал плечами, как всегда, когда ответ был слишком очевиден:

– Это традиция. Пройти аллеей любви, чтобы сохранить ее…

– Поэтому тогда ты повез меня сам? – догадалась я. Он улыбнулся и протянул руку:

– Да, я надеялся на чудо.

Я подошла к нему, встала на цыпочки и поцеловала. Он сжал меня в объятиях.

– Радость моя, любовь моя, жена моя…

Последнее слово он произнес особенно трепетно. Я посмотрела на него, провела ладонью по щеке, понимая, что отныне уже не могу жить без него, как и он без меня. Он прочел это в моих глаза и кивнул, словно подтверждая слова клятвы, данной на площади в Лаччио. Обнявшись, мы медленно пошли к дому, видневшемуся сквозь пышные кроны магнолий.

Конец.

Декабрь 2017 - февраль 2018