Мы еще немного посидели и стали расходиться по домам. Виктория осталась у девчонок, чтобы не светить зареванной мордашкой перед родителями.

Дом Хохрикова был рядом, так что я дошла без происшествий.

— Явилась? — Яшка встретил меня у порога. Только хотела ответить, как он перебил. — Тихо. Колька умаялся и спит.

Я пожала плечами. Ребенок все равно на ночь слуховой аппарат снимает.

— Хоть нервничать перед завтрашним днем не будет.

— Тетя Саша контейнеры с едой передала. Поужинай. — Бросил он, беря меня за руку и втаскивая на кухню.

— Не хочу. — Зевнула я, и вяло отмахнулась. Все же день сегодня был более чем насыщенный.

— Надо. — Хохриков насильно усадил меня за стол. — И так тощая. Дожила, блин. Подержаться не за что. — Ворчал он, пока ставил передо мной еду.

Я нахмурилась.

— Так не держись. Я ж не заставляю.

— Так я хочу. А не за что. — Мне в руки сунули вилку и заставили есть какое-то мясо.

— Ты, Хохриков, сам не идеал фигуры, а на меня пеняешь. — Напомнила я, медленно жуя.

— Я не толстый. Я коренастый. — Обиделся вдруг мужик.

— Ты лысый, Яшка. — Фыркнула я и потянулась за стаканом воды. — И твою лысину приличной не сделать, как ни корми.

Он обиделся.

— Тебе что, лысые не нравятся?

— Нравятся. — Ответила, не моргнув глазом. — Я просто не понимаю, чего ты ко мне пристал. — Я всегда была честной и сейчас юлить не хотела.

Хохриков сел напротив меня и уставился на меня своими голубыми в желтую крапинку глазами. Как кот, который мышь у норы пасет.

— С тобой не скучно. — Ответил он.

Я напряглась.

— Тебе развлекаловки не хватает? Клоуна решил дома завести? — Прошипела, заводясь. — Встань перед зеркалом и развлекай сам себя, идиот.

— Маш, я же не про это. — Он примирительно поднял ладони вверх. — Я про то, что рядом с тобой мне интересно.

Я отбросила от себя вилку встала из-за стола. Что-то так тошно стало. Неужели со мной всегда будет вот такое? Я, конечно, ни на что в своей жизни уже не надеюсь, но хочется элементарной теплоты и уважения. А я тут, оказывается, клоуном работаю.

— Спокойной ночи. — Пробормотала, выходя из кухни.

— Маш. — Хохриков ринулся за мной.

— Кремом меня можно сегодня не мазать. — Предупредила, подходя к лестнице.

— Маша. — Он схватил меня за руку.

Пришлось остановиться и надавать ему по шаловливым ручкам. Но, то ли я сегодня была не в форме, то ли Хохриков научился плохому, но скоро меня прижали к перилам.

— Чего тебе? — Начала злиться я.

— Вот почему ты такая колючая? — Яшка злился, и я это прекрасно видела. Отвечать я не собиралась, поэтому он продолжил сам. — Ты мне даже шанса приблизиться не даешь.

— Ты стоишь очень близко. — Напомнила я ему.

— Ты поняла, о чем я. — Не сдался настойчивый лысый мужик. — Ты каждое мое слово воспринимаешь, как угрозу твоей свободе.

— А это не так? — Приподняла я бровь.

— А что плохого в потере свободы, Маш? — Вдруг спросил он меня.

— Ты об этом свою сбежавшую жену спроси. — Хмыкнула, ударив по больному.

Яшка скривился и перешел к угрозам.

— Если я тебя сейчас поцелую, то что ты сделаешь?

Так как мы были почти одного роста, Яков даже пониже меня, то страшно мне не было. Было противно.

— Ударю. — Предупредила.

— А если не поцелую?

Теперь перекосило меня. Чего он добивается? Чтобы я просила, чтобы он….

— Хохриков, если ты в чем-то определиться не можешь, то причем здесь я? — Спросила.

Он приблизил свое лицо к моему. На цыпочки что ли встал? И взглядом в мои губы уперся. Я занервничала. А ну как сейчас набросится, и мне придется его побить. На драку сегодня сил уже не было, но так и быть, ради Хохрикова постараюсь.

— Меня бить нельзя. — Вдруг вспомнил он. — Нам завтра опеку оформлять. Я должен выглядеть прилично. — Я задумалась на секунду и почувствовала легкий поцелуй на подбородке. Меня внезапно отпустили. — Иди в комнату. Сейчас крем возьму и приду.

И ушел на кухню, оставив меня стоять на лестнице. Что это сейчас было? Я потерла подбородок, пожала плечами и поплелась в комнату. Нужно выспаться, завтра будет тяжелый день.

Хохриков уже застелил новую кровать бельем. После бани в душ идти было не нужно, поэтому я сбросила халат и нырнула под теплое одеяло. Я успела уже задремать, когда пришел Яков. Он сдернул с меня одеяло, оставив лежать в одних трусах. Я приоткрыла один глаз. Яшка, не обращая внимания на обнаженную верхнюю часть моего тела, открыл крем, разогрел его в руках, и принялся мазать живот. Ну конечно, грудь у меня маленькая, на что там смотреть-то…. Но почему-то вновь стало обидно. Какая-то я сегодня сентиментальная.