– Кажется - креститься надо, - вспомнила я любимую присказку бабушку. Он поднял бровь.

– А вдруг я вампир. Перекрещусь и развеюсь в прах.

Румын навалился на стол и сузил глаза, словно старался меня напугать. Я инстинктивно откинулась на спинку стула.

– От этого не развеиваются в прах. Скорее вы должны зашипеть и убежать.

– По-твоему, вампиры - это коты?

– Нет, но они должны испытывать боль.

– Сказки-сказки, - риторически потянул он.

– Ничего это не сказки!

Я бы не стала спорить с тётей и её семьёй, впрочем, я бы даже не стала заводить разговор на эту тему, но этот румын, повинный во всех моих несчастьях, мог бы прикусить язык из благодарности за спасённую жизнь или отнестись с большим пониманием к чужим интересам!

– Нет дыма без огня, - выдала я ещё один шедевр народного творчества, в который, кстати говоря, искренне верила.
– Почему все так настойчиво отрицают существование вампиров?

– Нет никаких доказательств их существования.

– Их тысячи! Сотни тысяч! Как можно закрывать глаза на бесчисленные упоминания о существах, питающихся...нестандартно?

Отчего-то от слова "кровь" тянуло натуральной байкой и я предпочла не произносить его вслух.

– Сочинения не в меру буйной фантазии.

– Ничего подобного. Троя тоже считалась вымыслом чистой воды пока Шлиман не откопал её в конце девятнадцатого века!

Брови Влада чуть приподнялись - думал, наверное, я идиотка, раз у меня есть расходящееся с общепринятым мнение.

– Насколько я знаю, вампиров никто не откапывал. Да и не встречал.

– Не откапывал, потому что они гибнут не так, как обычные люди.

– Развеиваются в прах?
– Похоже, разговор кретина забавлял.

– Нет.

– Обращаются в камень?

– Глупости.

– Тогда что?

– Откуда мне знать, я их ещё не нашла, - выпалила я, злясь, что ответа на этот вопрос не знаю.

– Так ты их найти собираешься?
– снова развеселился румын, его кадык неприятно заходил сверху вниз.

"Ну вот же, ляпнула", - досадовала я, чувствуя, как шею заливает теплом.
– Собираюсь, - "если, конечно, родители не отправят меня домой первым же рейсом".

Влад на это только покачал головой. Наверное, решил, что я полная идиотка. Впрочем, какое мне дело до мнения малознакомого румына.

Больше мы не разговаривали, молча допивая чай.

Я вернулась в гостиную, чтобы больше не давать ему повода глумиться за мой счёт.

Пламя в камине приятно потрескивало, пока за окном свистел ветер. Странно вот так находиться в чужом доме, бог знает где и испытывать при этом такое спокойствие, учитывая, что, вернувшись обратно, я рискую расстаться с собственной шкурой.

Время шло, мерно отбивая часы. Наконец, устав лежать, я решила отправиться на прогулку по окрестностям. О том, чтобы поговорить с румыном или попросить показать мне дом не могло быть и речи.

Хозяина нигде не наблюдалось - должно быть, поднялся наверх. Бросив взгляд на ступени, ведущие на второй этаж, я тихонько вышла в коридор, надела ботинки, куртку и бесшумно выскользнула во двор. Вряд ли он обидится если я немного похожу вокруг, но всё же объяснять, куда и зачем я пошла, не хотелось.

Побродив у дома минут десять, я стала сожалеть о том, что не пришла сюда немного раньше - вокруг было невероятно живописно.

Старые синие ели, невысокие, но пушистые, едва ли поднимались до крыши дома. Их мохнатые, укрытые снегом лапы соприкасались так тесно, что я не сразу нашла проход, чтобы выскользнуть из плотного кольца и заглянуть глубже в лес.

Мои усилия не были напрасными.

Позади низких елей возвышались их старшие сёстры, но такие стройные и высокие, что я долго пялилась вверх, пытаясь определить, как высоко уходят в небо верхушки.

Устав задирать голову, я отправилась бродить дальше. Пришлось приложить немного усилий, чтобы осмотреться. Снег доходил до колен и мне с трудом удавалось переставлять ноги. Я даже слегка вспотела, когда глаз приметил каменную кладку.

Оказавшись ближе к находке, я поняла, что упёрлась в стену. Местами кладка была разрушена, проседая вниз на добрый метр. Я решила прогуляться вдоль и посмотреть, как далеко она тянется. Не знаю, как долго я шла, но по пути кое-что показалось странным. В двух местах, вместо того чтобы прогибаться и уходить вниз разрушенными прорехами, стена вздымалась.