Стоп! Если Каллиса была колдуньей, ведьмой и знала про лебедей, олицетворяющих Добро и Зло… Так вот откуда ей было столько известно о сказочном мире! Она наверняка видела школу Добра и Зла своими глазами…

– Десять секунд! – прозвенел напряженный голос Тедроса.

Агата закрыла глаза, попробовала сосредоточиться.

Лебеди… Школа… Стефан…

«Ты спас меня когда-то», – прошептала ему Каллиса.

Что это означает? Что связывало ее мать с отцом Софи и какое отношение к этой связи имеют лебеди? Что же могло их связывать? Что? Или, быть может, кто?

Агата резко открыла глаза и бросилась бежать.

– В чем дело? – закричал Тедрос, устремляясь следом за ней, легко скользящей среди могил к стоявшему на Кладбищенском холме дому.

– Здесь! Это где-то здесь!

Тедрос старался не отставать, ловя взглядом мелькающую в темноте слабую серую тень – силуэт Агаты. Однажды принц оглянулся назад, и, как оказалось, сделал это очень вовремя – стражники буквально наступали ему на пятки. Тедрос, успев нырнуть за какой-то памятник, притаился, и стражники проскочили мимо, освещая себе путь факелами.

– Да здесь, пожалуй, хуже, чем в Бескрайних лесах, – чуть слышно пробормотал принц себе под нос, выбираясь из укрытия и вновь устремляясь за Агатой. – И причем намного хуже, черти бы побрали этот городок!

Агату он увидел почти сразу – она склонилась над могильными плитами, лежащими совсем рядом с ее домом, буквально в первом или втором ряду. Тедрос подбежал, опустился на снег рядом со своей принцессой и тяжело выдохнул:

– Они приближаются, Агата!

– Мать Софи. Вот кто их объединял, – произнесла Агата, обхватывая торчащий из земли надгробный камень с выбитой на нем надписью «Любимой жене и матери».

Справа и слева от камня виднелись две маленькие надгробные плиты, одна светлее, другая темнее.

– Прежде чем на свет появилась Софи, у ее матери были два мальчика, но оба они родились мертвыми.

Агата провела рукой по маленькой надгробной плите, той, что посветлее, пытаясь стереть слой снега, мха и грязи. Имени на плите не было, вместо него на камне был высечен маленький черный лебедь. Тедрос быстро протер вторую плиту, на ней вместо имени был высечен лебедь белый. Затем принц и Агата повернулись к большому надгробному камню, стоявшему между лебедями.

– Родив двух мертвых сыновей, мать Софи пришла за помощью к моей матери. Об этом мне рассказывала сама Софи, – сказала Агата. – Каким-то образом все это связано друг с другом. Мать Софи… Моя мать – колдунья… Ее долг перед Стефаном… Я не понимаю, что это за связь, но она точно здесь есть…

Свет факелов приближался.

Агата и Тедрос ничком упали на землю и осторожно приподняли головы – стражников отделяло от них всего каких-то пять рядов могил.

– Мы нашли лебедей. Нашли могилу, – прошептал Тедрос. По его тону было заметно, что принц близок к панике. – А где же помощь?

– Без магии нам со стражниками не справиться, – покачала головой Агата. – Нам нужно загадать желание, Тедрос!

– Пожелаем переписать нашу сказку на счет «три», договорились? – спросил принц. – Прячем руки за спину…

Он не договорил, потому что кончик пальца на его правой руке уже светился золотистым огнем.

Агата посмотрела на свою правую руку. Палец на ней тоже переливался, горел золотом.

– Успела загадать желание? – спросил Тедрос.

Агата отрицательно покачала головой.

– Я тоже еще не загадывал, – удивился Тедрос. – Но почему тогда зажглись наши пальцы?

Свет факелов упал на их лица.

– Вот они! – закричал Стражник. – Сюда! Скорей! Они здесь!

Серые фигуры с факелами в руках были уже на расстоянии нескольких шагов.

– Может быть, потому, что еще там, в доме, моя мать не помешала сбыться нашему желанию. А если это так, то мы давно уже вернулись в свою сказку, Тедрос. Вернулись еще в тот миг, когда стражники нашли нас…

– И это означает, что в конце нашей сказки мы должны умереть, Агата? – спросил Тедрос, глядя на направленные на них с принцессой пики.

Агата и Тедрос крепко взяли друг друга за руки и попятились назад…

… И тут из расположенной между двумя маленькими надгробными плитами могилы поднялась бледная призрачная рука. Она схватила принца и принцессу и утянула их за собой.

Могилы, как известно, предназначены для мертвецов, которым не нужно видеть, не нужно дышать, и ходить в туалет тоже не нужно. Но Агата была жива, и ей требовалось и первое, и второе, и третье. Запертые под землей, во тьме, они лежали с Тедросом в яме, где стоял тяжелый запах сырой холодной земли. Сжимая вспотевшую ладонь принца, Агата не видела его лица, слышала только частое, тяжелое дыхание.