Софи взглянула в глаза Рафалу – в них горел азарт, но не было ни капели неуверенности или страха.

– Да, – прошептала Софи.

– Тогда вперед! – Рафал обнял Софи за талию и спрыгнул с башни.

Они понеслись вниз со скоростью пули, сквозь зеленоватый туман и ледяной холод. В первую секунду Софи едва не завизжала от ужаса, но очень скоро успокоилась, почувствовав себя надежно и безопасно в крепких руках Рафала. Они на огромной скорости сделали «мертвую петлю», затем вновь понеслись к земле. Сальто, еще сальто… Софи прикрыла глаза, раскинула руки как крылья – сквозь опущенные веки мелькали и вновь пропадали солнечные блики, на губах она ощущала вкус облаков. «Если бы только Агата могла видеть меня сейчас! – подумала Софи. – Счастливую, любящую и любимую, настоящую принцессу, оседлавшую дракона!» Рафал камнем спикировал вниз, затем развернулся вертикально и на какое-то время неподвижно завис в воздухе. Это было так потрясающе, что Софи попросила, по-прежнему не открывая глаз:

– Сделай так еще!

Рафал хмыкнул, прикоснулся ладонью к щеке Софи, и она медленно открыла глаза.

Первым делом она увидела приближающийся, наплывающий снизу Синий лес, только теперь он уже не был синим. Еще секунда, и Софи почувствовала под ногами твердую землю. Их полет закончился плавной посадкой.

Деревья в Синем лесу почернели, стали похожими на гнилые зубы. Голубая трава пожухла, пожелтела, безжизненно шелестела под ногами. Все еще приходя в себя после головокружительного полета, Софи с трудом пробиралась среди поваленных деревьев Бирюзовой рощи, цепляясь ночной рубашкой за покрытые мхом и плесенью сухие сучки. Хуже всего был стоящий здесь запах – едкий, кислый. Чем дальше в лес, тем сильнее он становился, начинал щипать глаза, комом вставал в горле. К тому времени, когда они добрались до сада тюльпанов, запах сделался совершенно нестерпимым, и Софи шла теперь пригнувшись, зажав нос руками и хватая воздух ртом. Она обернулась, чтобы взглянуть на Рафала, но не увидела его.

Больше всего Софи хотелось поскорее отсюда выбраться.

Тяжело волоча ноги, она вышла в долину папортников и устремилась к Северным воротам, но вскоре остановилась. Некогда высокие, по пояс, папоротники теперь полегли на землю, а у ворот лежали трупы животных, над которыми вились мухи.

В бледном, болезненном свете солнца можно было различить разлагающихся кроликов и аистов, белок и ланей. Казалось, что все они погибли, стремясь вырваться на свободу через запертые ворота.

И тут Софи услышала знакомое шипение.

Она подняла голову и увидела десятки черных гадюк, обернувшихся вокруг прутьев ворот. Софи отшатнулась назад. Она знала этих змей. Раньше гадюки сторожили ворота, следили за тем, чтобы никто не проник в школу для мальчиков, а теперь не впускали стремящихся выбраться из леса животных.

Софи медленно подняла голову, чтобы посмотреть на башню Директора школы – та возвышалась вдали как скала над погибшим Синим лесом.

У Софи болезненно сжалось сердце. Синий лес когда-то считался задворками школы, чем-то вроде игровой площадки, прирученной копии смертельно опасных Бескрайних лесов. Софи вспомнила, как она гонялась здесь по черничным полянам за стимфами, за что ее постоянно ругала Агата. Здесь они встречались с Тедросом, здесь, над Синим ручьем, принц наклонился, чтобы поцеловать ее… Но с Синим лесом у нее были связаны и куда менее приятные воспоминания. Здесь Тедрос порвал с ней, когда она не спасла его во время Испытания. Здесь, в синих ивах, Тедрос назвал ее предательницей, когда Софи призналась ему, что она не Филип. А перед тем как попытаться отослать ее домой, Агата и Тедрос обсуждали свой заговор, укрывшись здесь же, в лощине голубых сосен. Вскоре плохие воспоминания взяли верх над хорошими. Софи смотрела на бывший Синий лес и видела, как он темнеет и погибает прямо у нее на глазах.

– Он стремится стать похожим на тебя, – раздался веселый голос подошедшего к ней сзади Рафала.

– Как?! Это я с ним сделала? – резко обернулась Софи.

– И с ним тоже, – ответил Рафал, обводя рукой вокруг. – Ты и я. Мы оба.

– Я не понимаю, – пробормотала Софи. – Я вовсе не хотела, чтобы лес стал таким…

– Наши желания и мысли ничего не значат, – сказал Рафал. – Значение имеет только твоя душа, то, какова она. Вот школы, например. Они тоже как зеркало отражают души своих директоров. Когда мой брат руководил школой Добра и Зла вместе со мной, школьные замки отражали баланс между нами. Замок Добра был светлым, замок Зла темным. В прошлом году, когда началась война между Эвелин Садер и Тедросом, замки отражали баланс между мальчиками и девочками. Но теперь, когда ты оказалась на моей стороне, возник новый баланс… не такой, как между Добром и Злом, не такой, как между мальчиками и девочками.

Софи нашла глазами два черных замка, словно плывущих над лесом в волнах зеленоватого тумана. На первый взгляд замки были очень похожи, казались едва ли не близнецами, но, присмотревшись внимательнее, Софи заметила отличия, да еще какие! Старый замок Зла превратился теперь в зазубренный каменный утес, чем-то напоминающий чудовищную челюсть. Густо оплетавший три его башни плющ из красного, каким он был когда-то, сделался зловеще-зеленым, как окутывающая замок туманная дымка. Старый замок Добра тоже почернел и тоже был окутан тем же зеленоватым туманом, но его четыре башни сохранили четкие очертания, а стены замка влажно блестели и казались сделанными из отполированного вулканического стекла, обсидиана. Соединенные погруженным в туман мостом, эти два замка, две школы, словно олицетворяли «Старое» и «Новое», где «Старым» был обветшавший, полуразрушенный замок, а «Новым» – щегольская, с иголочки, крепость.

Софи в замешательстве подошла ближе к воротам, чтобы лучше рассмотреть замки, но тут к ней сразу повернулись головы всех висящих на прутьях гадюк. Софи отшатнулась, испугавшись, что гадюки плюнут в нее ядовитой слюной, но вместо этого змеи дружно склонили перед ней головки. Позолоченные створки ворот разошлись, открывая Королеве проход на поляну.

Софи осторожно миновала ворота, а затем, постепенно ускоряя шаг, двинулась к выходу из леса. К счастью, никаких сюрпризов ее не ожидало. По краям полянки, как и прежде, виднелись входы в два древесных туннеля, каждый из которых вел к одному из замков. Во время войны между мальчиками и девочками туннели были заложены огромными камнями, но теперь камни убрали, и входы в туннели вновь стали открытыми и широкими, такими же, какими были в первый год учебы Софи в школе.

Правда, подойдя ближе, Софи обнаружила, что над входом в каждый из туннелей прибита гвоздями деревянная табличка.

На табличке, висевшей над входом в туннель, который вел к ветхому, полуразрушенному замку, крупными неровными буквами было написано:

А над туннелем, который вел к полированному, блестящему замку, так же неряшливо было написано:

Софи коснулась чья-то рука, и от неожиданности она подпрыгнула на месте. Это был Рафал, он с улыбкой смотрел на свою Королеву.