Короткий условный свист был для него полнейшей неожиданностью, но он не растерялся ни на миг – рухнул, откатился за ближайшее дерево, еще в прыжке подбив ногами китайца, увлекая за собой. Повалив пленного в траву, держал в непосредственной близости от его глотки лезвие боевого ножа.

Морской Змей и Лаврик затаились чуть поодаль. Остальных тоже не было видно. У берега по-прежнему стоял пустой катер, трупы лежали в тех же позах…

А на реке, в полукабельтове от берега, маячил сторожевик.

Точнее, МСКР, малый сторожевой корабль типа «Комар» советского производства, надо полагать, один из тех, которые в свое время Никитка бесплатно презентовал лидеру ближайшей к месту действия островной державы, по всегдашней глупости своей поверив, что если означенный лидер словесно высказывает симпатии к марксизму-ленинизму, то и в самом деле не сегодня-завтра начнет строить у себя взаправдашний социализм. Лидер, змея подколодная, не только не стал строить социализм, но, наоборот, вскоре отдался американцам душой и телом, предварительно перерезав в одночасье собственных коммунистов. Однако отобрать дареное было бы затруднительно, и эти надежные кораблики, давным-давно снятые в Союзе с вооружения, продолжали бороздить здешние экзотические воды…

Сторожевик застопорил прямо напротив катера. По воде долетел скрип – это открытая башенка с пулеметной спаркой развернулась так, что дула уставились на берег. Мазур отчетливо видел на мостике фигуру в огромной белой фуражке, вдруг превратившуюся в пучеглазое чудовище, – капитан поднес к глазам мощный бинокль и принялся со всем усердием обозревать заросли.

Он мог бы пялиться на берег до скончания века – не такие тут залегли ребята, чтобы их мог высмотреть, пусть и в мощную оптику, хилый экзотический погранец. И все равно Мазур испытал весьма неприятное чувство, как частенько в таких случаях бывает: на миг показалось, что он стоит один-одинешенек в чистом поле, и видно его насквозь…

Он покосился влево. Господин Ма смирнехонько лежал там, где положили, – разумеется, не в его интересах было громогласно взывать о помощи к служителям закона. Да и кто бы ему дал открыть рот?

Минуты ползли, тянулись, как резиновые…

Спарка вдруг загрохотала со всем усердием, расточительно и бессмысленно поливая джунгли свинцом. Мазур прижался к земле, жесткая трава впилась в щеку… Высоко над головой трещало и хрустело, на спину сыпалась всякая дрянь. Птичий гомон стих мгновенно. Пули звонко шлепали по стволам, перебитые ветки сыпались уже настоящим ливнем…

Взревел мотор на полных оборотах, и Мазур, осторожненько подняв голову, увидел, как сторожевик стремительно уходит. Погранец, должно быть, служил не первый год и прекрасно оценил ситуацию: высаживать людей на берег было бы полным идиотством. В джунглях мог залечь целый батальон, но этого не обнаружишь, пока не сойдешься с противником нос к носу, – а вот кораблик представляет собою идеальную мишень…

Не исключено, что капитан собирался, вернувшись на базу, подать рапорт о героическом боестолкновении с неизвестными, но безусловно асоциальными элементами, а то и приписать себе всех имеющихся на берегу покойничков. Приписки и ложные отчеты о несуществующих достижениях пышным цветом распускаются под любыми широтами, чего уж там…

Прошло еще минут пять, прежде чем Морской Змей подал сигнал сбора. Никто, разумеется, не пострадал от канонады, так что поводов для печали пока что не имелось, наоборот: они пока что не добились поставленной цели, но продвинулись вперед еще на шаг. Господин Ма, сущее олицетворение унылого смирения, был, что ни говори, определенным достижением в игре, отнюдь не пешкой…

Подрывной патрон сработал в назначенный момент. Внутри катера глухо грохнуло, в кокпит выполз клуб грязно-серого дыма, и пиратское суденышко стало быстро погружаться кормой. А двери склада так и остались распахнуты настежь. Перед уходом «морские дьяволы» опустошили его совершенно – вынесли все канистры с горючкой и утопили их метрах в двухстах выше по реке. Если сюда вернутся ревностные служители закона – а они определенно вернутся, – то представшая их взору картина моментально натолкнет на вполне убедительную версию: некие преступные элементы врасплох застигли пиратов-конкурентов, положили их из засады, после чего уволокли все, что было на складе, выметя его под метелку. Очень даже убедительная и мотивированная версия, все на нее работает, до мельчайших деталей…

До замаскированных «Зодиаков» они добрались без всяких приключений – не считать же приключением шмыгающих под ногами ядовитых змей и облака москитов?

Опеку над пленным поручили Мазуру с его тройкой. Господин Ма сидел все так же смирнехонько, словно в соответствии с буддийскими догмами собирался достичь нирваны, но за ним все равно бдительно наблюдали. Азиатская психология – темный лес, если откровенно. Даже для засекреченных спецов, не зря жующих свой хлеб. Пленный пират мог по неисповедимым движениям души вдруг совершить самоубийство, бултыхнуться за борт и камешком пойти ко дну – вдруг он решит, что именно так следует поступить, потерявши лицо? Восток, как справедливо подмечено товарищем Суховым, дело тонкое…

«И зачем мне эти тонкости? – с вялой, усталой тоской подумал Мазур. – И зачем мне эта экзотика? Толку-то от нее – жара, духота, а любоваться диковинными растениями и животными все равно некогда…»

Жизнь и служба давно уже вытравили из души лишнюю романтику, что, в общем, всегда идет человеку только на пользу и делает из него хорошего профессионала. Романтики, как правило, – профессионалы хреновые. Пока не свыкнутся с нехитрой мыслью: любая окружающая экзотика – не более чем декорация, которую следует учитывать в работе, и только…