– Вставай, приятель, власть переменилась, – рассмеялся он. – Придётся теперь тебе спать в гостиной.

Я поднял голову и недоумённо посмотрел на него, затем перевёл взгляд на Александру. На девушке был белый атласный халат, а собранные раньше в свадебную причёску волосы теперь волнами лежали на плечах.

– Трисон, не обижайся. – Саша ласково улыбнулась и виновато пожала плечами.

Да я, собственно, и не обижаюсь. Прекрасно понимаю: вам надо побыть наедине. Думаю, я и в гостиной неплохо посплю. Может, это даже и к лучшему, хоть не буду просыпаться среди ночи от возни и сопения напарника. Ещё про меня говорит, что я храплю. Да я по сравнению с ним сплю как младенец. Пусть теперь Александра слушает его ночные арии. Я поднялся и, понуро опустив голову, побрёл в гостиную. Всё же в душе было немного обидно – выпроводили, как щенка.

В ту ночь я долго не мог уснуть, всё думал, как теперь сложится моя жизнь. Казалось бы, всё осталось как прежде, но в доме ведь появился новый член семьи. Признаюсь честно, где-то в глубине души – очень, очень глубоко – взыграла ревность. Я переживал о том, чтобы с появлением Александры напарник не стал обо мне меньше заботиться. Тьфу ты, подлый пёс, что за идиотские мысли лезут тебе в голову! Саша – хороший, добрый человек. Я уже давно в этом убедился. Уверен, мы с ней станем лучшими друзьями, ещё Максим будет ревновать.

В один из дней Максим проснулся раньше обычного. В последнее время я стал очень чутко спать. Старею, что ли? Сквозь остатки сна я расслышал, как в комнате, где спали молодожёны, зазвонил мобильный телефон. Елисеев что-то говорил тихим, глухим голосом. Ещё через некоторое время дёрнулась ручка двери их спальни, я вскочил со своего ложа в гостиной и побежал навстречу.

– Здоров, приятель, – поприветствовал меня Елисеев, потрепав по холке, – чего встал ни свет ни заря? Объявляю тебе выходной на сегодня, так что можешь идти досматривать сны.

Услышав это, я недоумённо поглядел на него.

– Не смотри на меня так, ты не ослышался. – Напарник зевнул и почесал затылок. – Я сегодня еду на совещание, там не будет ничего интересного. Думаю, тебе не понравится слушать болтовню начальства, поэтому ты остаёшься дома вместо меня. – Он улыбнулся и добавил: – Лучше Саньке компанию составишь. У неё сегодня тоже выходной, поедешь вместе с ней к подружке на день рождения. Кто-то же должен в моё отсутствие её сопровождать. Так что доверяю тебе свою жену, отвечаешь за неё головой, – шутливо погрозил пальцем Елисеев.

Хм, странный человек, неужели ты думаешь, я расстроился?

Я до сих пор помню те сборища полицейских в Израиле, на которых мы с Альфредом умирали со скуки. Помните того кокер-спаниеля, который работал ищейкой в дорожной полиции [3] ? Уж лучше на день рождения сходить, полагаю, там будет гораздо интересней, да и наверняка что-нибудь вкусненькое перепадёт. Александра добрая, никогда обо мне не забывает и угощает вкусняшками. Напарник возмущается: видите ли, он переживает, что она меня раскормит и я превращусь в поросёнка. Лучше бы за себя так беспокоился, когда по вечерам блинчики лопает.

А всё-таки хорошая жена досталась Елисееву, зря я переживал. Вспоминаю, как приревновал его к Александре, до сих пор стыдно. Вроде и взрослый пёс, а веду себя порой как щенок.

Я взял в зубы поводок, что лежал на тумбочке в прихожей, и поплелся в ванную. На работу не иду, но погулять-то я должен. Максим чистил зубы, стоя перед раковиной. Увидев меня в отражении зеркала, он прополоскал рот и, повернувшись ко мне, сказал:

– Трисон, извини, не могу тебя выгулять, я опаздываю. Меня Дёмин ждёт в машине. Потерпи немного, скоро Саша проснётся, пойдёшь с ней.

Пока он собирался на службу, на ходу прихлёбывая из прозрачной чашки кофе, я следовал за ним по пятам. Макс вышел в прихожую, поставил кружку на тумбочку и, присев на пуфик, принялся надевать туфли.

– Ну чего ты ходишь за мной, как тень отца Гамлета? – спросил он, хмуро посмотрев на меня, и добавил: – Сказал же: опаздываю!

Елисеев распахнул входную дверь и, обернувшись перед выходом, проговорил на прощание:

– Дружище, будь начеку.

Когда за ним закрылась дверь, я отправился прямиком в комнату, где спала Александра. Она лежала на боку, сложив руки под щекой, как ребёнок. Одна её нога выглядывала из-под одеяла и свисала с кровати. Я не смог сдержаться и полизал пятку – нога тут же исчезла под одеялом. Не знаю, как другие собаки, но лично я никогда не мог спокойно пройти мимо голой человеческой пятки. Саша зашевелилась и пробормотала сонным голосом:

– Малыш, ты гулять хочешь?

Раньше, когда Саша ещё не жила с нами, она называла меня в основном Трисончиком. Я не обижался, поскольку привык к разного рода интерпретациям моего имени. Честно сказать, мне даже нравилось: из её уст моя кличка звучала как-то по-особенному, я бы даже сказал ласково. Но как только Александра поселилась у нас, она стала называть меня исключительно Малышом. Когда Елисеев в первый раз это услышал, смеялся до слёз: «Шура, ну какой он Малыш? Ты посмотри на него, он же дед, его даже на пенсию уже списали. По человеческим меркам он старше тебя в два раза, так что ты ему в дочки годишься, а может, даже и во внучки». На что она невозмутимо ответила: «Это от большой любви к нему я его так называю».