– Мам, я двое трусов надел, двое! Теперь точно будет тепло…

От неожиданности она соглашается:

– Хорошо, иди гуляй, но недолго. Придет с работы папа, будем ужинать.

Свобода!!! Можно идти гулять! Можно бегать и прыгать – эти ненавистные толстые кальсоны абсолютно точно не будут мешать.

Друзья радостно встречают во дворе. Для начала идем играть в хоккей. Клюшки в магазине продавали крайне редко, а ломались они очень часто. Конечно, в большинстве случаев мы, мальчишки, делали их сами: аккуратно выпиливали дощечки, склеивали столярным клеем, обматывали изолентой. Но и самоделки приходили в негодность мгновенно, особенно если играли настоящей шайбой. Был еще один вариант изготовления клюшек, но для этого надо было найти изогнутую ветку дерева соответствующих размеров, что не всегда удавалось.

Играли в хоккей рядом с домом, прямо на укатанной машинами и санями дороге, которая по вечерам практически пустовала. Иногда на коньках, чаще – без. Коньки с ботинками были редкостью, лишь немногие счастливцы могли ими похвастаться. А в валенках с прикрепленными самым непостижимым образом «снегурочками» гонять шайбу очень неудобно.

…К вечеру мороз усилился. Свежий воздух наполнился легким запахом печного дыма и ароматом еды – хозяйки готовили ужин. Стемнело быстро, полная луна, звезды. Наверное, всем знакомо возникающее в такие моменты ощущение бесконечности детства…

Вчетвером – двое на двое – долго не побегаешь, а тут еще Игоря позвали домой. Мы остались втроем. Отец задерживался на работе, я задерживался на улице.

Стоять на месте было невозможно, стали просто бегать, дурачиться. И не заметили, как оказались возле белья. Что тут только не висело: простыни, полотенца, брюки, рубашки. Наше внимание привлекли огромные, как парашюты, женские трусы. Мы перемещались в лабиринте развешанных вещей, и они нам помешали. Сергей взял и согнул их пополам, а Сашка тут же разогнул обратно. Меня это заинтересовало. Промерзшая ткань очень легко гнулась. Раз, два, три и еще – мы сгибали и разгибали объемистые рейтузы из плотной ткани с начесом – и вдруг они с треском разломились пополам…

Это было имущество соседки из десятой квартиры. Когда она проходила по двору, дядя Вася, отслуживший на флоте, провожал ее взглядом и почему-то постоянно произносил одну и ту же фразу:

– Вот это корма так корма проплывает…

Мы ничего не понимали, но смеялись вместе со взрослыми. Тетя Нина порой это слышала и сверкала белозубой улыбкой. Но мы-то хорошо знали, что так же улыбаясь, она всегда громче всех кричала, прогоняя нас со двора…

Легкий шок от произошедшего сменился вдохновением. Бюстгальтеры ломались посередине очень хорошо и быстро… На третьем мы остановились. Он был гигантского размера, и когда Серега, несмотря на холод, стягивающий кожу, натянул половинку себе на голову, его лицо расплылось в счастливой и одновременно глупой улыбке. Мы смеялись, глядя на него, надрывая животы, падали на снег.

– Вот это шапочка! Чепчик для младенца, – Сашка, куражась, приседал в толстом драповом пальто, притопывая ногами в валенках.

– Какой чепчик?.. Это же шлем для рыцаря, – Сергей оглянулся по сторонам, поднял половинку трусов, – а это щит!

Уже все трое мы надели на головы «шлемы», взяли в руки «щиты» и, хохоча, начали толкаться, скользя по перемерзшему снегу. Что нами руководило, тяжело понять и объяснить. Мы знали, что чужое трогать нельзя, тем более портить. Но в тот студеный зимний вечер мы совершили удивительно радостное открытие. Ну где и как еще можно было не порвать, а поломать трусы!..

Однако позднее время и уж совсем разошедшийся мороз прекратили наше гулянье, мы поспешили домой. «Доспехи» аккуратно сложили возле колодца: четыре «щита» и шесть «шлемов» разных размеров и цветов…

На следующий день утро началось раньше обычного. Мороз и ветер сделали свое дело: выбираться из теплой постели в утренний холод квартиры не хотелось. Печь почти остыла. Погреться можно было только с одной стороны. Окна со стеклами, разрисованными узорами, с застывшим внутри льдом, тепла не добавляли. Было слышно, как в подъезде кто-то спустился со второго этажа, потом поспешно поднялся наверх. Через короткое время вниз спускался уже не один человек.

В дверь постучали, отец открыл. На пороге стоял ухмыляющийся сосед со второго этажа, рядом Серега, за ним с раскрасневшимся лицом разъяренная соседка из второго подъезда. «Веселенькая компания», – только и успел подумать я, но, глядя на кислую гримасу друга, засомневался.

– Рыцарь проснулся? – с порога спросил сосед.

Отец, не зная, о чем идет речь, все же понял, что рыцарем могу быть только я. Зато мне все было ясно и, конечно, совсем уже не хотелось быть средневековым воином и надевать на голову шлем. Стопку этих «головных уборов» держала в руках соседка. Она все время пыталась выдвинуться из-за спины дяди Лени и показать моим родителям наше творчество.

Мама выглянула из кухни. В это время Серега подпрыгнул от толчка в спину (это постаралась тетя Нина) и оказался внутри квартиры. Путь для серьезного разговора был открыт. Изогнувшись узкими плечами и широкой «кормой», соседка протиснулась внутрь и, размахивая поломанными лифчиками и еще не совсем оттаявшими трусами, закричала, загудела, как пожарная машина:

– Вы посмотрите! Посмотрите, что они наделали, рыцари!..

Она подлетела к Сереге и протянула ему «шлем»:

– Покажи, как ты это вчера надевал? Покажи новый фасон!