Шрифт:
Яна через окно посмотрела на небо. По нему в ярком дневном свете плыли бесформенные облака, словно напоминая о недавней вольной жизни.
– Ты старше меня лет на пять. Но выглядишь, на первый взгляд, на восемнадцать. Точно – пацанка, – продолжал оперативник.
Она, поглощённая мыслями, в ответ лишь машинально кивнула. Теперь, если верить звонку, получается, что Давид жив. Неужели воскрес из мёртвых?
Оперативник развернулся к арестантке:
– Шумилина, что, кумаришь? – удивился, увидев её застывший взгляд.
– Ещё не вечер… – глядя проникновенно в глаза оперу, загадочно ответила Яна.
– А ты, что, кумаришь только по вечерам?
– По вечерам я ловлю кайф, – с грустной иронией ответила Яна.
– Но сегодня тебе придётся ловить, как ты говоришь, кайф, в СИЗО.
– Ты как-то это скучно сказал, – задумчиво произнесла арестантка.
Он несколько секунд смотрел на неё молча, насторожённо. Продолжая игру, она хладнокровно подняла руки вверх.
– Я не понял, ты зачем сейчас привлекаешь внимание соседних машин? Вон, смотри, все уже заглядывают в наш салон. Опусти руки!
– А что? У меня есть интересное предложение! – с азартом воскликнула Яна. – Вас – трое. А я – одна. Вы же не боитесь, что я сбегу?
Неожиданный вопрос озадачил.
– Ты, что, собралась выпрыгнуть из машины? – с недоумением спросил оперативник.
– Я так грубо не живу. Повторяю для особо одарённых: у меня есть интересное предложение, – Яна продолжала держать руки поднятыми.
– Опусти руки!
Яна тут же послушно выполнила команду. С правой стороны показался клуб «Огни города», где она не раз бывала с друзьями. Нахлынувшие воспоминания недавних встреч охватили с новой силой.
– Ну ты же хочешь новую дел югу завести? Чем больше выловишь нариков, тем быстрее карьера пойдёт.
– И что за предложение интересное? – лукаво спросил опер.
– Здесь тусуются все наркоманы, – прошептала Яна, кивая головой в сторону клуба. – Но сейчас рановато. Там жизнь начинается только ночью. Как раз в обед и привозят психотропные вещества, – убеждала с нажимом, подражая киношным героям-полицейским.
Он задумался, как ей показалось.
«Побег!» – одновременно ярко вспыхнула мысль в её воспалённом мозгу.
Глава 2
В детстве
На вопрос «кого ты больше любишь – маму или папу?» Яна без промедления отвечала гордо: «Папу!»
– Мама, наверное, тебя наказывает чаще, чем папа? – продолжали приставать взрослые. – Ты такая худышка! Наверное, плохо ешь или тебя не кормят?
Вопросы взрослых раздражали. Она не понимала: зачем есть, если не хочется? Поэтому однажды решила для себя, что никогда не станет взрослой, раз они такие глупые.
Яна считала, что мама к ней слишком придирается:
– Она совсем отбилась от рук! – упрекала та отца после каждого замечания учителей.
Римма Сергеевна могла и мокрым полотенцем хлестнуть по мягкому месту. Зато Сергей Романович и словом не обидел любимицу. Он нередко приходил домой выпивший, становился ещё добрее и учил дочь драться. Яна оказалась способной ученицей, быстро схватывала хитрости рукопашного боя.
Рослая, худенькая Яна больше походила на отца. Она и чувствовала себя настоящим задиристым пацаном, раздавая оплеухи одноклассникам, доказывала, что может постоять за себя и за других.
С раннего возраста она ненавидела свои косички. Да не сами косички, а то, как их заплетала мама. Казалось, что Римма Сергеевна нарочно дёргала за волосы. Ужасно неприятно! Яна визжала, а мама приговаривала:
– Терпи, казак, атаманом будешь!
Дотерпела, стала атаманом – у пацанов во дворе.
Хотя и с куклами Яна иногда играла. Она им тоже заплетала косички:
– Терпи, коза, а то мамой будешь! – тихо приговаривала.
Когда ей исполнилось пять лет, у неё появился братик. Разглядывая голого малыша, она увидела явную разницу между мальчиками и девочками. Забавно смотрелось, как братик фонтаном писал. Может, тогда она точно поняла: если бы отрезала свои косички, всё равно не стала бы мальчиком.
Вслед за рождением брата Олега, в семью Шумилиных пришло ещё одно приятное событие. Родители получили трёхкомнатную квартиру! Вместо отгороженного шкафом уголка теперь Яна стала владеть целой комнатой. Вот счастье-то! Можно играть в машинки и бороться с папой на ковре. И не надо терпеливо и тихо сидеть в своём углу, пока спит братишка.
Яна пошла в школу, она чувствовала себя непривычно в новой роли. Непонятно, зачем по сорок пять минут на уроках сидеть как привязанная? Учиться не любила, хотя хватала всё на лету, особенно математику.