Она привстала и, положив лапы на кресло перед столом, вновь бросила на меня красноречивый взгляд, показательно уставившись в черный экран монитора.

– Кссенишшаль сказала, ты умеешь говорить? – обратился я к ней, понимая только то, что саламандра хочет донести до меня какую-то информацию. – Так скажи! Или тебе действительно лень?

Шштелльсси молча посмотрела на меня с непонятной грустью.

– А я, знаешь ли, мысли читать не умею! – поставил я ее в известность, слегка раздражаясь. Всякие там питомцы, – кошки, собаки, саламандры, – это все не мое. Не находим мы с ними общий язык. Наверное, виноват в этом я, не отрицаю. Ну, не люблю я животных настолько, чтобы еще и понимать их. Своих вопросов, выше маковки! А тут голову ломай, – может ей надо это, а может, и не то совсем! – Знаешь, что, дорогая! Ты или говори в чем проблема, или иди на балкон! И не морочь мне голову!

Шштелльсси молча застыла у компьютера, вопросительно на меня поглядывая. Только морду еще больше вытянула к монитору, пару раз подпрыгнула к нему и застыла. Я подошел, тронул рукой мышь, от чего на черном экране проявилась картинка. Там Пончик по-прежнему, дергано, но в то же время, экономя движения, отмахивался от псов.

– Ну! Что дальше? – досадливо поинтересовался я у саламандры. – Чего тебе надо? Я не понимаю!

Шштелльсси посмотрела с печальной безысходностью мне прямо в глаза, вздохнула и негромко прошипела:

– Шшмотри шшквозссь мой даарр, Ааштони!

Я опешил. Ксюшина немая саламандра заговорила! Почти на чистом русском языке. Ладно, хозяйка, – схватывает все на лету. Но ее пет! Тоже обучился вместе с ней?!

Пока я задавал себе дурацкие вопросы, одна лапа Шштелльсси, та, что касалась кресла, приобрела сероватый неживой цвет карьерного гранита и окаменела. Она окаменела! От чего это произошло я, баран, понял не сразу. А потому, снова задал тупой вопрос:

– Ты, все-таки, разговариваешь!?

Саламандра с сожалением качнулась из стороны в сторону, ее движения сильно ограничивала окаменевшая лапа, и не ответила.

– Сквозь дар… Сквозь дар, – попробовал я понять, о чем она мне говорит. Но ничего дельного в голову не пришло. – Как?! Я не понимаю!

Шштелльсси качнулась еще раз и застыла.

– Шшатнь неффидимм и шшмотри в мирр в оххне! – вторая ее передняя лапа посерела. – Идди! Тффой брат жшшдеет!

Ее хвост превратился в камень.

Я напрягаясь изо всех сил, попытался последовать ее совету, но у меня ничего не получилось.

– Чшшееррт попберри! – прошипела она, теряя гибкость правой задней лапы и заваливаясь на бок. При этом почти с ненавистью посмотрев мне в глаза. – Шшмотри и ддейштфуй, перефертышш, шштопы ммоя шшмерть не шштала напрашшной!

Она, последним неимоверным усилием ткнулась своей каменной мордой мне в бедро. И замолчала, окаменев полностью, застывая уроненной анималистической статуей у кресла с работающим на столе компьютером.

– Шштелльсси! Шштелльсси! – я склонился над ней, кляня свою тупость и обхватывая саламандру руками. – Шштелльсси…

Та осталась недвижимой. И такой же, как и раньше, теплой. Может быть, все-таки жива?!

И тут я увидел, как исчезают мои руки, а за ними вслед и все тело. Только в этот раз, я не стал скакать покусанным пчелами орангутангом, пытаясь разглядеть пропадающие конечности.

Предметы в комнате потеряли четкие очертания, а сама она постепенно стала темной, с прямоугольной тенью вместо окна. Солнечный свет пропал полностью, и только саламандра ярко флюоресцировала под дрожащими северным сиянием стенами тоннеля, в которое превратилось изливающееся из монитора свечение.

Он заканчивался точно посреди комнаты, нереальными здесь фиолетовыми переливами входа в портал.

Честно сказать, задолбали!

Я не знаю, кто администрирует эту игру, из которой как мне ясно дали понять, выхода нет, но… Это уже явный перебор! В пустыне открыт портал, ждущий, когда мы приступим к выполнению квеста по поиску Матери Драконов. На журнальном столике лежит свиток портала, с приглашением моей матери посетить Мир. Теперь еще и здесь портал открылся!

Эй, вы там, наверху! Издеваетесь, что ли? Вы еще пять порталов активируйте! А то, как-то маловато! На что-нибудь другое, фантазии не хватает?

Словно услышав меня, затренькал сигналом вызова забытый на столе смартуотч, заморгал маячком, повторяя переливы рингтона, заставляя меня оторваться от невозможного видения, и возвратиться мыслями к насущному моменту существования в конкретно этой реальности.

Я, не видя своих рук, неуверенно нащупал его на столе и нажал «Ответить».

– Тоха! Наконец-то я до тебя дозвонился! – сообщил девайс, приторно радостным голосом Димы. Значит, снова проблемы, в одиночку для него неразрешимые. – Где пропадал? Опять экстрим?