Говоря о плюсах профессии, нельзя не отметить и того, что журналистов небезосновательно называют людьми свободными, вольными, а потому и особенно счастливыми.

Действительно, им не надо трудиться от звонка до звонка, поскольку творчество нельзя загнать в жесткие рамки графика рабочего дня. Журналист может днями и даже неделями «бездельничать», обдумывая какую-то тему или сюжет, а потом (не по приказу начальства, а по велению души и сердца) дни и ночи напролёт работать над ней, переводя свои мысли в строчки будущей газетной публикации, сценария теле- или радиопередачи.

Французский писатель Оноре де Бальзак говорил: «Стать журналистом – значит стать проконсулом в литературной республике. «Кто может всё сказать, тот может всё сделать» – изречение Наполеона. И он прав».

А наш соотечественник В. Г. Белинский заметил: «Журналисты родятся и бывают ими по призванию».

Я же убежден, что журналистами не рождаются. Ими становятся.

Искра Божья от рождения есть, пожалуй, в каждом человеке. Но одни её настойчиво разжигают, идя к осуществлению своей мечты, а другие в силу самых разных жизненных обстоятельств просто не дают ей как следует разгореться.

Лично я в свои школьные годы о профессии журналиста даже не помышлял и особой любви к сочинениям не испытывал. А журналистом (как мне кажется, – вполне успешным) тем не менее стал. Но совершенно случайно. Причём далеко не по собственной воле, а, скорее, по воле судьбы.

Хотите знать – как?

Во время службы в армии замполит батальона чуть ли не силой (закрыв на ключ в своём кабинете) заставил меня, комсорга танковой роты, написать в газету маленькую заметку о том, как мы несли службу в карауле.

«Пока не напишешь, – пригрозил офицер, – не выпущу!».

Когда крохотная, всего в несколько предложений, заметка, уместившаяся на одном тетрадном листе была готова, замполит сложил лист пополам, запечатал в конверт и отправил в редакцию газеты «Советская Армия» Группы советских войск в Германии, где я проходил срочную службу.

Через некоторое время крохотный опус, всего в 13 газетных строк, был опубликован на первой странице. Это вызвало удивление и маленькую радость у меня, его автора, а также восторг не только у моих сослуживцев, но и у отцов-командиров.

Проба пера оказалась удачной. После нее необходимости заставлять меня писать новые заметки о службе, тем более под угрозой заточения в кабинете замполита, уже не было. Захотелось повторить «писательский подвиг». Так у меня возник интерес к не ведомой прежде профессии журналиста.

Однажды в часть приехал корреспондент газеты «Советская Армия», который курировал нашу дивизию и готовил к печати все мои заметки. Он разыскал начинающего военкора и долго рассказывал мне о профессии журналиста, о том, на что надо обращать внимание при написании тех или иных материалов. Он делился своим богатейшим опытом: как искать темы публикаций, как их разрабатывать, как лучше подавать в газете те или иные факты. Дал он тогда мне и конкретные задания. Всё это было чрезвычайно познавательно и интересно!

Со временем после крохотных информаций об армейских буднях у меня стали выходить расширенные заметки, а потом репортажи и даже материалы аналитических жанров, робкие попытки создания которых я начинал предпринимать.

После увольнения в запас редакция газеты «Советская Армия» дала мне рекомендацию для поступления в университет на факультет журналистики, а войсковая часть, в которой я служил, – направление на учебу. Так в двадцатилетнем юноше из простой рабочей семьи не просто зародилась, но и окрепла мечта стать журналистом. Это был типичный для многих моих сверстников и будущих сокурсников путь в профессию.

Перспектива поступления в университет поначалу пугала: мне казалось, что в него принимают только отличников и медалистов, а у меня в аттестате были одни четверки. К тому же за два года службы я капитально подзабыл всю школьную программу. Воскрешать ее в памяти оказалось не так-то просто. К вступительному экзамену по английскому языку, например, начинал готовиться с зубрёжки алфавита по учебнику за пятый класс…

Выбрать учебное заведение, в котором готовят журналистов, было сложно. МГУ и тогда еще Ленинградский государственный университет выбросил из головы сразу, поскольку считал, что в них поступают одни отличники.

Отправил запросы в приемные комиссии пяти других вузов страны. Из трех университетов теперь уже бывших союзных республик ответили, что учеба на их журфаках требует знания национального языка. Самый подробный и самый доброжелательный ответ, причём очень оперативно, я получил из Уральского госуниверситета. В конверт, помимо буклета с подробными правилами поступления на факультет журналистики, неравнодушной рукой были вложены бланки заявления о поступлении в университет и записка: «Приезжайте!».