Обратная перспектива
вернуться

Васильев Сергей
Шрифт:

«Речь не о том, что настали трудные времена…»

Речь не о том, что настали трудные времена,Мы видали и хуже, но речь сейчас о другом:Неродною нам стала теперь страна,Если не сказать – врагом.Помнишь, как мы гордились этой страной —Сталинградом, Гагариным, а какой у нас был футбол!Что же случилось с ней и что случилось со мной —Все куда-то пропало, прекрасен лишь слабый пол.Да нет, я люблю ее, лучезарную Русь,И никуда не уеду, ни в Лондон и ни в Париж.Только все чаще меня накрывает грустьОттого, что ты, Россия, во тьме паришь.У меня оскомина на эту веселую прыть —Прав Мандельштам: у нас в крови блуд труда.Можно всю жизнь не делать, а говорить —И беспечальным сделаешься тогда.Я по ночам от обид и боли ору,Потому что смешна мне чиновничья злая спесь.Знаешь, Россия, когда-нибудь я умру,Но тогда пусть меня похоронят здесь.

«Сталинград-то хорош, а Волгоград…»

Сталинград-то хорош, а ВолгоградХуже, наверное, во сто крат —Ничего не найдешь хорошего.Даже мамка скорбит от великих обид,И пусть здесь никто давно не убит,Земля помнит кровавое крошево.Из окопа, заросшего пышной травой,Прорастает солдатушка неживой —Мир не должен быть одноразовым.И у девушек кругом идет головаОттого, что воскреснут все однова —Я согласен с Виктором Некрасовым.Не измерить сегодняшней лжи длину,Но теперь мы не у фашистов в плену,Мы теперь в плену у купечества.Я-то знаю, что будет потом наперед:Государство умрет, и страна умрет,И останется только отечество.Или память о нем, хорошем таком,Что заплакать хочется вечерком.Что с того, что мы хулиганили?Лишь бы оно не ушло на дно,Словно Китеж, лишь бы жило оно,Лишь бы его не испоганили.

«На горе растет осина…»

На горе растет осина,На пригорке иван-чай.Вспомни, мамушка, про сына,Не грусти и не скучай.Глянь, хорошая погода,Песню плачет соловей.Я ведь не бывал три годаНа могилке на твоей.Воронье летит к оврагуДружной хищною гурьбой.Ты прости, но я прилягуТолько рядышком с тобой.

«Дни июльские слишком долги…»

Дни июльские слишком долги,Что слепой запомнился дождь.Пароходы плывут по Волге,Ежик прячет в стогу иголки —Там ты счастье свое найдешь.Кот Чеширский с мышкой играет,Баба в луже белье стирает,Жаба плещется в камышах,А на дне речном загораетКто-то важный, как падишах.Приглядись и не то увидишь —Там на дне и танки, и Китеж,И зачем нам Новый Завет,Если мир перешел на идиш,Как троллейбус на красный свет.Плачь, голуба, о нашем сыне,О забывшей Христа осине,Но гляди: как ни странно, ноСвет горит еще на Руси, неПожелавшей пойти на дно.

«Барин, сердито выбритый и надушенный одеколоном…»

Барин, сердито выбритый и надушенный одеколоном,Честные бабы с гостинцами да мужики с поклоном,Привкус моченых яблок, тяжелый запах укропа —Где, Чаадаев безумный, твоя Европа?Тощие звезды над кладбищем да тараканы в баньке,Повести Белкина вечером на хуторе близ Диканьки,Бедная Лиза, выстрел, охотники на привале —Им-то, небось, вольготно, а мне едва ли.Вере Павловне снятся сны, а кому-то мертвые души,А крестьяне дремлют в стогу, затянув поясок потуже,Спит на перине Обломов, борща не вотще отведав,И возлежит на гвоздях, словно йог, Рахметов.Гуси пасутся в луже, клекочут злобно и гордо.Взгляд от стола поднимешь — в окошке свинячья морда.Голова с похмелья трещит, как арбуз, а вместо микстуры —Фонд золотой отечественной литературы.2010

Аввакум

Кто он тебе, протопоп Аввакум,Пронзивший двуперстьем мрак?Он не брат тебе и даже не кумИ даже смерти не враг.И не надо жизнь огнем опалять —Слишком сны о стране длинны.Но когда плывет эта «внешняя блядь»,Мы все в нее влюблены.Не о шлюхе позорной речь, о лунеИ прочих светилах небесных,Омрачающих душу нашу вдвойнеИ стыдящихся речей отвесных.Вот две дырки в твоей голове,Вот следы чеченского схрона,Вот драхма, сверкающая в траве,Но нигде не найдешь Харона.И поэтому счастия не просиНи у крыс, ни у мышек летучих:Все будет солнечно на Руси,Утонувшей в дремучих тучах.Будут волосы твои светлее льна,О Руси будет светлой дума.И по-прежнему будет плыть лунаНад двуперстием Аввакума.

«Славянский бог смешон и волосат…»

Славянский бог смешон и волосат,Его ступни босые в белой глине,Нахмурившись, он грозно входит в садИ губы свои пачкает в малине.Над ним летают бабочки, жуки,Стрекозы, комары и тварь иная.Поодаль косят сено мужики,Поскрипывает грубо ось земная.Славянский бог глядит на свой животИ нежно гладит ствол кудрявой вишни.В нем бог другой, наверное, живет,Но все эти подробности излишни.На дне колодца плавает звезда,Пытаясь робкой рыбкой притвориться.Славянский бог уходит в никуда,Чтоб в небесах глубоких раствориться.

«В России то пьют, то спят что зимой, что летом…»

В России то пьют, то спят что зимой, что летом,Штольцу тут нечего делать, и не по летамЕму образумить Обломова, чей обломокОтыщет в траве внезапный его потомок.Немец есть немец, а русской душе противноЛезть за рубеж, где полно невозможных див. НоНе отыщешь женщин, на подвиг простой способных, —Любящих, нежных, работоспособных.Пусть немцы делают свои дела, а русские женщины пусть рожают,Они ж никому при этом не угрожают,Они несут белоснежное полотенце,Чтоб завернуть в него радостного младенца.В этом смысл России – чтоб колосиласьРожь, и чтобы жизнь носиласьВ колесе вселенском, и чтобы детиЗнали, что они не одни на свете.