— Д-де-дело пытаю, — отвечает он серьёзно, а сам глаза протирает… говорю же, младенец! — Вы мне по-по-поможете, го-оспожа Ива?

— Ну, вроде накормить я тебя накормила, напоила, спать уложила… Баньки только не хватает, а так — будем считать, что формальности в порядке, — серьёзно говорю. Кофе хватает как раз на две больших кружки, пододвигаю ему одну, из другой отхлёбываю сама. Мимоходом отмечаю, что на роль Бабы Яги, вроде, ещё не гожусь — по возрасту, и это значительно повышает градус настроения; на Василису свет Прекрасную не потяну, так что побуду для него Василисой Премудрой. Тоже неплохо.

— Ну и что тебе, голубь, нужно? — интересуюсь в лоб. — С посохом твоим тебя помирить?

Он, подавившись, кашляет. Помотав головой, выдавливает из себя:

— Не-е. С ним уже ни-ичего не п-поделаешь. Се-еть у меня не вя-вяжется, го-госпожа Ива…

— Просто Ива, — прерываю. — Называй так, чтобы быстрее. И перестань краснеть, у меня два сотрудника таких, как ты, и нормально мы с ними общаемся. Не комплексуй. Что за сеть?

— Та-ак Сеть же… — он разводит руками. — За-а-щитная. Во… в одном месте латаю — в другом ды-ы-рявится… Не у-успеваю я. Мо-ожет, вы со мной под-д-дежурите, по-осмотрите, что не т-так…

Я? Ага, с ним, значит, возились и огневик самый главный, и Аркаша, маг не из последних, а я, значит, посмотрю — и сразу всё разрулю? Умнее всех нашлась?

— Голубчик, — говорю как можно мягче. — Ты ведь сюда ко мне, как к Обережнице пришёл? — Он истово кивает. — Так скажу тебе честно: Обережница я без году неделя. Ты не смотри, что перед тобой взрослая тётка, просто я сюда попала уже такой, и сейчас только начинающая. Зелень, как у вас говорят. Кое-что, конечно, могу, — в его глазах, угасших было, вспыхивает надежда, — но ведь я и сама толком не знаю, на что способна. Ты сколько на ведуна учился?

— Пять лет.

— Вот видишь… А моему обережничеству дней двадцать, не больше. Да пойду я с тобой, не горься, но только на результат особо не рассчитывай. Посмотрим на месте, что и как, хотя может получиться, что я просто пройдусь — и уйду ни с чем.

— У меня н-нет выхода, — говорит он, опуская глаза. — Х-хоть так… — И я понимаю: действительно нет.

— Что, магов в городе больше не осталось? Все — там? — Он кивает. — А меня как нашёл?

— Го-о-сподин О-омар посоветовал пе-еред отъездом. Ска-азал…

Я машу ему рукой, обрывая, чтоб не мучился. Тут всё ясно. Как я и думала.

— А посох твой откуда? Почему им не хочешь заняться?

— Посох дедов, — отвечает Йорек настороженно, — его не трогайте. Я им и не пользуюсь почти, он вот-вот ра-ассыплется, и ни причём он тут.

Задела я его этим вопросом. Разволновался парень. Но не туда смотрит, не туда… Магу-стихийнику без посоха нельзя, это ж для них как для моего суженого кольца-шмольца и боевые ногти. Не спрашивайте, откуда я это знаю: начиталась, наигралась в своё время, просвещена теперь по самую маковку. Включаю аурное зрение и снова рассматриваю магическое орудие. Так и есть, одна из составляющих лозин словно тлеет, слабенько, вяло, будто нехотя. Другая — инеем покрыта, налёт на ней изморозный. Внутри третьей, бесцветной, словно по стеклянной трубке медленно курсируют крошечные дымные завихрения.

Огонь, вода, воздух. Всё в одном флаконе. И кто у нас был дедушка?

Впрочем, назови мальчик имя — оно мне ничего не скажет, но и без того ясно, что предмет сей уникальный. Вот только странно в нём циркулируют энергопотоки — дёргаются, искривляются, словно мешают друг другу.

Ловлю недружелюбный взгляд Йорека. Не бойся, мальчик, не съест Обережница твой драгоценный посох. А у тебя в ауре, между прочим, те же самые цвета проскакивают; почему же нет резонанса?

— Отдайте, госпожа Ива, — тихо просит он.

— Держи, — протягиваю его сокровище. — А что ты так испугался? Я ж ничего с ним не сделаю! Или… — меня осеняет догадка. — Или кто-то уже сделал? Ну-ка признавайся?

— Ни-икому не даю. Деда он слушал, ме-еня не хочет. Ну и п-пусть. Всё равно м-мой будет.

— А ты стихии в нём видишь? — уточняю на всякий случай.

— Ви-ижу. Га-асят они д-друг дружку. П-пробовал разъединить — не вы-ыходит.

Понятно. Значит, в работе мальчик обходится исключительно своими силами, а восполнить их не успевает. Может, подсоединить его к какому-то источнику?

Я бы рада, да только не нахожу поблизости подходящего носителя. С настройкой куколок для Маги получилось удачно: изначально на чучах была детская аурка — наполовину моя, наполовину Магина, наследственная, потому и пошло у меня дело. Я бы и посох попробовала так настроить, да нет в нём ни грана от обережничества. Чужой для меня предмет. А ведь наследственная вещь, родовая. Его вещь, Йорека Рыжего.

Погоди-ка. А что мне вообще напоминает это имя? Ну, за вычетом Шекспировских аналогий?