Ведь понятно, что наёмников жалеть не будут, и задачи им, наверняка, достанутся из тех, где голову потерять легко, а разжиться трофеями сложно.

Отговаривать Чека никто не стал, даже наоборот, испытывали нескрываемое злорадство. 

Один только штаб-офицер, лейтенант королевского полка, присутствовавший на этом собрании в качестве наблюдателя от штаба армии, остался невозмутим и предложил Чеку с утра явиться к коменданту, для получения указаний.

– Смотрю, уже поужинали?
– задала риторический вопрос Гортензия.

Она подошла к столу вместе с Тормом. Второй лейтенант жестом попросил повара подать им с магиней завтрак.

Стол мужики сколотили один на отряд, расположив вдоль него лавки, но одновременно уместиться за ним могло только два десятка. Поэтому ели по-очереди. Стараясь, впрочем дать возможность начальству побыть в своём кругу. 

– Как сходил к Лосю?
– спросил капитан у Торма.

– Нормально. Набил ему морду. Но и с нашими надо будет поговорить. Пусть себе других развлечений ищут.

Лось был содержателем здешнего борделя на колёсах, который передвигался вместе с обозом маркитантов. Лось выкупил по дешёвке состарившихся в городских борделях рабынь и предлагал их теперь ищущим женской ласки воякам, резонно полагая, что те, в полевых условиях, не будут сильно привередливы.

Наёмники из Медведей оказались более требовательными к женской красоте и возрасту, видимо, в силу того, что могли реально заплатить приличные деньги. Но выбор предложенный торгашом их не устроил. 

Завершилось всё потасовкой трёх чековских наемников с охраной борделя. Победили наёмники, и Лось не придумал ничего умнее, чем потребовать с отряда компенсации.

– Там обычная драка была. И охранники начали первыми, а эта скотина был подстрекателем, - добавил Торм, приступив к ужину. Под скотиной он, конечно, понимал владельца борделя.

– Где они теперь себе других найдут? Маркитантки и девицы, что при них, чуть ли не страшнее лосевских рабынь будут. Надо было уладить этот вопрос спокойней. Впрочем, чего уж тут. Всё, я пошёл.

Чек позвал с собой двоих наёмников из первого десятка и пошёл к коменданту.

Когда говорили о девках, Олег краем глаза наблюдал за реакцией на эти разговоры Гортензии. Но та была невозмутима. Или делала вид такой, или, и правда, её этим не смутишь.

– Пойдём, ножи покидаем?
– предложила Гортензия.- Или ты опять на пастбище?

Она, спасаясь от безделья лагерной жизни, нашла себе занятие по душе, и теперь целыми днями кидала ножи в широкую доску, подвешенную возле её палатки. Этой забаве её научил Шерез, командир первого десятка.

– Да, опять и снова. Всё равно Чек до обеда теперь вряд ли вернётся.

Олег, пока есть время, повышал свои навыки верховой езды, для него это было почти новым делом. Недолгие тренировки в Сольте кое-что ему дали, но для офицера он ещё позорно плохо управлял конём. Как ни странно, к своему собственному удивлению, он полюбил верховую езду.

Лошади отряда паслись отдельным табунком на поле в лиге от лагеря. В самом лагере всю чахлую весеннюю травку уже давно вытоптали.

Без присмотра своих лошадей они, естественно, не оставляли. При них, сменяясь, постоянно находилось двое бойцов отряда и один из нанятых в Сольте мужиков.

Олег зашёл к себе в палатку, переоделся в тренировочный костюм, который состоял из парусиновой куртки, бриджей и высоких сапог. Захватил сумку, в которую забросил шпоры и стек, прицепил на правый карман куртки лейтенантский шеврон - так было положено и повесил на пояс меч в ножнах.

Его путь на пастбище лежал мимо лагеря Акул, которых наёмники из других отрядов чаще называли рыбами.

Это был отряд где-то из семидесяти - восьмидесяти человек, в котором большинство были выходцами из южных стран, чуть ли не с берегов Диснийского океана. 

Как их занесло в Винор, никто не знал. Олег подозревал, что они просто дезертировали с нескончаемой войны между соседями Винора, королевством Линерия и Великим княжеством Руанск.

Это, как раз и был один из тех отрядов, которые смело можно называть бандами.

Олег спокойно шёл мимо разбросанных в беспорядке грязных палаток этой банды, стараясь пореже дышать - вонь здесь была ощутимой, когда дорогу ему преградили четверо смуглых вояк, вооружённых мечами, которые они носили в ножнах за спиной. В доспехах был только один из них, тот, кто носил аксельбант и шеврон лейтенанта.