— Значит, все решено? — спросил Римо своим обычным нетерпением, приподняв одну темную бровь и глядя на Мика.

Он все еще выглядел так, словно хотел отказаться от этого боя. Но если бы он это сделал перед своими людьми и перед Капо, то потерял бы свое лицо.

Он кивнул, потом посмотрел отцу в глаза, словно надеясь, что тот придет ему на помощь, но тот, казалось, был рад отпустить Джемму. На самом деле это не было сюрпризом. Женщины семейства Карлуччи выбрасывали на одежду больше денег, чем некоторые европейские монархи. Мик должен был жениться на ком-то, кто пришел бы с кучей денег, чтобы финансировать дорогой вкус его сестер и матери.

***

Несколько мужчин начали спарринг, но Мик загнал меня в угол, прежде чем я успел поговорить с Даниэле и Диего, а самое главное, с Джеммой.

Его кожа все еще горела, и он выглядел таким злым, каким я никогда его не видел. Обычно он был хладнокровным парнем. Не такой, какой нужен для конфликта или насилия, если только этого не требуется.

— Ты настоящий мудак, Савио. Неужели ты обиделся, что я заполучил девушку раньше тебя?

— Ты бы никогда не заполучил ее, если бы я был в пьесе.

— Ты мог бы попросить ее руки, но почему не сделал этого?

— Хочешь сказать, что недостаточно мужествен, чтобы встретиться со мной в клетке, Микеланджело? — тихо спросил я.

Мы с Миком дружили много лет и не были так близки, как я с Диего, но я рисковал потерять его дружбу, что было не так легко. Но, черт возьми, Джемма того стоила.

— Дело не в этом. Я ведь согласился, не так ли? Но ты ведешь грязную игру. Как Фальконе, ты знаешь, что должен победить.

— Я не играю, Микеланджело. Я собираюсь победить тебя в честном бою. Единственная причина, по которой моя фамилия имеет значение, это то, что борьба течет в нашей крови, она укоренилась в нашей природе. Я не боюсь боли или жестокого боя, никогда не боялся и никогда не буду. Можешь ли ты сказать то же самое?

Он усмехнулся.

— Мы оба знаем, что она хочет меня, а не тебя, Мик.

Он ничего не сказал, только сердито посмотрел на меня. Это была чистая правда. Он знал это так же хорошо, как и я. Я не понимал, как мужчина может радоваться женитьбе на женщине, которая его не хочет. Мысль о том, что я проведу свою жизнь с женой, которая думает о ком-то другом, пока я трахаю ее, заставляла мою кожу покрываться мурашками.

— Ты мог бы попросить меня отступить и отдать ее тебе без боя.

Я удивленно поднял брови.

— Если ты так легко от нее отказался, то заслуживаешь ее даже меньше, чем я думал.

Не говоря уже о том, что это бросило бы дурной свет на Джемму, если бы Мик разорвал помолвку. Таким образом, она выглядела востребованной девочкой — каковой и являлась, несмотря на тяжелое финансовое положение своей семьи. Однако деньги не были проблемой. Я всегда предпочитал защищать Джемму, а не спасать шкуру Мика. Он был большим мальчиком. Он в состоянии справиться. Скоро отец найдет ему другую жену, и тогда он забудет об этом.

Я прошел мимо него, закончив разговор. Эта дискуссия закончится раз и навсегда в клетке через три дня, и после этого самая горячая девушка в Вегасе станет моей.

Я подошёл к Джемме, Диего и Даниэле. Никто из них, казалось, не был доволен сложившейся ситуацией.

— Твой интерес к моей дочери стал для меня неожиданностью, — неодобрительно произнес Даниэле. — Надеюсь, ты осознаешь всю тяжесть своего решения. Речь идет о браке.

Я натянуто улыбнулся.

— Я знаю, что поставлено на карту, не волнуйтесь.

Мои глаза нашли Джемму, чьи щеки все еще были розовыми, но выражение ее лица было совершенно спокойным.

— Можно мне поговорить с Джеммой?

— Нет, — отрезал Диего. — Нет, пока ты не выиграешь этот бой. Ты уже можешь начать учиться терпению. Оно понадобится тебе до самой свадьбы.

— Конечно.

Джемма смотрела на меня, и ей было очень любопытно узнать о моей татуировке быка. Сомневаюсь, что она заставит меня ждать до нашей первой брачной ночи, чтобы погрузиться в ее киску. Впрочем, Диего и Даниэле не нужно было этого знать.

Она избегала смотреть на меня. Мне пришлось подавить улыбку, видя ее смущение. Я не мог дождаться, когда смогу изгнать из нее эту скромность. На боевом ринге она показала, как может надрать задницу. Я хотел, чтобы она была такой же жесткой и вне его.

***

— У тебя отвратительно хорошее настроение, — хмуро заметил Римо, когда вечером мы всей семьей уселись за обеденным столом. Кроме Адамо. Он все еще работал на Луку в Нью-Йорке, и даже не вернулся, на роды Киары, когда та рожала Массимо; и не вернется на празднование своего собственного Дня Рождения через несколько дней.