— Мне принять твои слова как признание? Не давали покоя лавры великих художников и певцов или хочешь испытать чувство причастности к какому-то великому свершению? Разница между желаниями и тем, что ты на самом деле могла, оказывалась слишком большой? Все предельно ясно…

Ане кислая ухмылка, перекосившая рот Инны, показалась садисткой, и она печально пробормотала:

— Вот ты как повернула. Нагнетаешь. Не стану ни подтверждать, ни оспаривать. Изощряйся сколько душеньке твоей угодно.

И обидчиво добавила сквозь зубы:

— Репутация важна. Она — все, что от человека остается после смерти. Но ты за меня и мою репутацию не волнуйся… Тебе эта насмешка не сойдет… когда-нибудь. Не от себя шалей, а от того, что несешь людям… Не вылепить хорошего человека, если он сам того не хочет.

А успокоившись, серьезно обосновала свой «провал» как художника:

— Разве ты в юности не проигрывала в голове оперные арии? Но когда пыталась пропеть их вслух, понимала, что нет таланта. Сошлюсь на свой опыт, хотя это может быть не корректно. Маленькой, я очень любила танцевать. Но когда я, необученная, «выделывала различные па», мир балета, наверное, содрогался. Я думаю, у всех людей существует интервал между желаниями и возможностями. У одних он сужается или вообще исчезает с помощью обучения, а для других некоторые их желания так и остаются неосуществленным по причине недостаточных способностей. В этом нет ничего зазорного. Не зря же люди ищут ту область знаний, где они в полной мере могут себя проявить?

— Любое творчество — бацилла заразная. Позволю себе небольшое допущение. Инна, а что тебе мешает взять в руки кисть? — поймав нужную тональность, с улыбкой Моны Лизы предложила Жанна. — А тебе, Аня, — перо. Лена посодействует. Кто из вас первой будет передо мной ответ держать? Кто «упадет, побежденный своею победой»?

— Крайне неудачная шутка. Чего ты добиваешься? Не созрела до понимания моих рассуждений или даже не вникала? — устало вздохнула Аня и демонстративно накрыла голову подушкой. Но обида все же выстрелила сердитой мыслью: «Ты же не Инна. Глупость и бестактность тоже заразны?»

*

И все же паузу опять нарушила Аня. Ее распирало желание высказаться.

— Я хочу начать с мысли о том, что взаимоотношения между людьми — это беспрерывная череда задач с бесконечным числом переменных, — с искренним воодушевлением продекларировала она, — а писатели…

— Искусство тяготеет к вечным истинам. Но жизненные ситуации меняются и их надо разрешать, — иначе попыталась сформулировать ту же мысль Жанна.

— Не обязательно так уж подробно все разъяснять и досказывать читателю. Надо оставлять ему место для воображения. Своим чутьем и умом ему надо кое-что постигать, по наитию, — сказала Инна.

— Я о детях, — возразила Аня. — Всё давно изучено и рассказано, но каждому следующему поколению надо заново объяснять, повторять и растолковывать всё, что было известно предыдущим. Только всякий раз как-то иначе будить его лучшие чувства. Например, книжки из нашего раннего детства современным малышам очень скоро становятся неинтересными, они быстро вырастают из них, а вот наши любимые книги школьного периода для современных подростков — большая интеллектуальная нагрузка. Им намного труднее читать многостраничные произведения, чем нам. Спешу заметить: мы-то жили в мире прекрасных литературных героев и книги проглатывали десятками, хотя сначала не понимали, что они — мощная платформа для душевного и духовного здоровья нации. Нам просто было интересно.

— Теперь мультфильмы заменяют детям книги и отучают их читать, — заметила Инна.

— Рита понимает ситуацию и пишет для детей сжато, в несколько строчек закладывая смысл. Ее книги — шедевры ясности и чистоты. А когда для взрослых что-то создает, то позволяет разгуляться своему воображению. И это правильно. Книга оживает в руках подготовленного читателя, — сказала Аня.

— У молодых есть любопытство и любознательность, и это стимулирует их к чтению, особенно если книга хорошо разрекламирована, — подметила Жанна.

— Интерес может и есть, времени нет, — возразила Инна. — Компьютер его съедает, Интернет. Так и вижу своего любимого племянника по линии младшей сестры: одна рука на клавиатуре, вторая с телефоном. Муж сестры как-то пожаловался: «Раньше я много работал и не имел возможности уделять внимание детям. Думал, внуками займусь. Но теперь они заняты. Дверь в свою комнату закроют и сидят целый день за компьютером, за уши их не оттащишь».

— Теперь трудно даже очень хорошую книгу неизвестного писателя сделать достоянием читателя, — вздохнула Лена.

— Рита свои прожитые годы может считать полезно проведенными. Чего ей и в дальнейшем желаю. Ведь когда богатство твоей души живет еще и вне тебя — это двойное счастье! — Жанна решила создать благоприятный фон для беседы.

«Настал черед Ане высказаться», — подумала Лена и услышала:

— Может, Рита и не найдет ответы на все острые вопросы, но в самой ее попытке есть серьезное геройство.

— Геройство? Превозносишь, говоришь ни к чему не обязывающие добрые слова «собрату по цеху»? — не пылая дружелюбием, спросила Инна. Она явно намекала на Анины рецензии.