– Это Люсьен, наш коллега, – объяснил Марк бесцветным голосом. – Остальные – полицейские, которые будут расследовать дело.

– Кажется, они не слишком вам рады.

– Дело перейдет к ним через десять минут, как только мы уедем.

Он указал на золотистую фигуру в траве.

– Сегодня в полдень Фиссума обнаружили прохожие, – пояснил он. – Он лежал там, лицом в воде, словно молился. Тело частично скрывали ветки, поэтому раньше его никто не заметил. Свидетелей привлек запах. Возможно, он мертв уже давно – как вариант, погиб сразу после исчезновения.

– Как его опознали?

– При нем были документы. Пожарные позвонили полицейским, те внесли его фамилию в базы данных, и нас тут же оповестили. Правда, труп успели увидеть местные дети, и один из них, который ходил в мечеть Фиссума, его опознал. Теперь все всё знают. В толпе у ограждений половина правоверных.

– Стоит опасаться, что все выйдет из-под контроля?

– Главное – не задерживаться здесь, они видели мое лицо, а это плохо. Остальное – проблема копов.

Людивина видела лишь безвольную руку мертвеца, торчащую из-под спасательного одеяла, но и этого было достаточно. Сегодня она уже насмотрелась на трупы. И все же интуиция не давала покоя, подначивала взглянуть.

– Ты его осмотрел, это точно он?

– Вне всяких сомнений.

– Откуда ты знаешь, что это убийство, а не самоубийство?

– Он лежал головой в воде, но на шее остались два хомута, затянутые так сильно, что еще чуть-чуть – и его бы обезглавили.

– Вот дерьмо…

– Не говори. С ума сойти. На кого работает ненормальный, который их убивает? Он грохнул Лорана Брака, а затем Фиссума? Я был уверен, что Брака заказали начинающие джихадисты, что они готовят некий план, но теперь я вообще ничего не понимаю.

Людивина нехотя приблизилась к телу, стараясь не наступать на возможные следы, но заметила, что берег уже затоптан ордами прохожих, пожарных, полицейских, врачей… Она вытащила из кармана кожаной куртки шариковую ручку и приподняла одеяло.

Абдельмалек Фиссум выглядел ровно так, как она и представляла, но был чересчур бледен, что говорило о большой потере крови. Чернобородый, полноватый, в белой джеллабе, с прорезанным до кости горлом. Щеки, губы и веки частично объедены, кожа облезла, плоть изгрызена: после купания в Сене он в буквальном смысле утратил лицо. Людивина скривилась от отвращения.

– Я допросил пару, которая его нашла, – они уверены насчет положения тела, – добавил Марк.

– А это важно?

– Он лежал головой вот сюда. К Мекке. Говорю же, он молился.

На верхней части джеллабы была кровь – меньше, чем если бы он стоял или сидел, когда хомут разорвал сонную артерию. Значит, он истек кровью лежа, причем голова находилась ниже тела, возможно уже в воде.

– Он молился, умирая, – подтвердила она.

Убийца заставил его встать на колени? Осмотрев запястья, Людивина не обнаружила никаких подозрительных следов.

– Его не связывали, – сказала она.

– Знаю, и это странно.

Девушка выпрямилась. Небо было серым, солнце словно растворилось за грозной завесой облаков. Словно средь бела дня наступили сумерки.

Или апокалипсис.

Мозг Людивины строил связи между элементами, всем, что она слышала, читала и видела. Больше всего ей помогали мысли вслух, и она тут же начала размышлять:

– Фиссум сбежал от вас по собственной инициативе. Никто не видел, как его похитили: вы бы такое заметили. Ваш человек, Ишам, говорит, что во время вечерней молитвы у Фиссума был отсутствующий вид, он держался в стороне от своих приближенных. Он готовился. – Она энергично кивнула и обернулась к Марку. – Он хотел умереть. Он сам сдался убийце.

– Зачем ему приносить себя в жертву? Он играл важную идеологическую роль для вербовки в ИГИЛ на нашей территории!

– Именно это и надо выяснить. Но гипотеза об убийце не меняется. Это фанатик. Он убил Лорана Брака и Абдельмалека Фиссума не ради того, чтобы удовлетворить собственные фантазии. Он убил их по заказу. А зная о его новом увлечении, можно утверждать, что он действовал во имя Аллаха.

– То есть у него случилось озарение и он сделал то, что велели голоса?

– Нет, он поступил как религиозный фанатик, удовлетворяющий требования своего духовного отца.

– У суннитов нет никаких духовных отцов.

– Ты меня понял. Он делает то, что ему говорят. Говорит тот, кого он считает голосом Бога или Его посредником.

– Тот, кто играл эту роль, лежит у твоих ног.

– А кто стоит выше в их иерархии?

– Во Франции? Никто… Это такое разнородное скопление, каждая группа сидит в своем углу, а объединяет их экстремистская идеология и ИГИЛ, где-то там, в «стране Шам», как они ее называют. Их единственный глава – Бог.

– Разве у них нет организации с пирамидальной структурой, с настоящими лидерами?