— Этого я не знаю... Извините меня, — сказала Рита, поднимаясь, — я вас прерву на минуточку. — Она подошла к бару. — Кажется, мне тоже надо выпить.

Я наблюдал, как она смешивала напитки в бокале, ее движения были точными, осторожными. Она поставила его на столик возле своего кресла. Сделав глоток, Рита внимательно посмотрела на меня, и мне показалось, что она приняла какое-то решение.

— Вы правы. — Она наконец нарушила молчание. — В известной мере я тоже чего-то недоговаривала. Очевидно, правильнее сказать вам правду обо мне и Ллойде.

— Это было бы замечательно. Положение дел того требует.

— Ллойд женился на Вивиен через три месяца после смерти Гейл, — начала Рита, — а через несколько месяцев я стала его любовницей. Но последние шесть месяцев в наших отношениях полностью отсутствовала физическая близость. Он страшно уставал, ему нездоровилось, жизнь за пределами этой квартиры была для него самым настоящим адом на колесах. И это длилось долго. Поверьте, здесь было единственное место, где он мог найти мир и покой. Ничего другого он и не искал. Только мира и покоя. Я убеждена, что по-настоящему Ллойд любил только одну Гейл. Мысль о том, что она покончила с собой из-за него, была ему невыносима. Мне кажется, что он даже хотел умереть, считая это справедливым возмездием за ту боль, которую причинил ей. Образ Гейл, а также сознание вины постоянно преследовали его. Именно поэтому я хотела, чтобы вы выяснили правду о ее гибели.

— Я вам верю! — сказал я искренне.

— Думаю, вы должны еще кое-что иметь в виду. — Она улыбнулась. — Джо Рейзер наверняка все узнал, прежде чем послал вас ко мне. Меня нельзя назвать богатой, но отец мне кое-что оставил. Так что после уплаты налогов имею примерно двадцать тысяч в год. Это моя собственная квартира. Ллойд никогда не платил за нее. Вивиен не могла понять наших с ним отношений: деньги не играли в них никакой роли.

— Этому я тоже верю. — Я отпил еще немного. — Таким образом, прославленная холмановская техника перекрестного допроса была бы пустой тратой времени. Ну что же, допью свой бокал и поплетусь восвояси.

— Почему бы вам не остаться со мной, Рик? Мы бы вместе пообедали. — Ее глаза неожиданно потеплели. — Мне кажется, вы действуете просто замечательно. И сейчас вам необходимо немного отдохнуть. Я, конечно, далеко не первоклассный повар, но зажарить бифштекс сумею.

— Звучит заманчиво! — согласился я.

— Налейте себе еще бокал, а я пойду на кухню.

Обед при свечах получился вполне интимным. К мясу Рита подала превосходный “Шато-Марго”. Мы непринужденно болтали, я с удовольствием созерцал, как блестели в колеблющемся свете ее длинные черные волосы.

К тому времени, когда мы покончили с едой, я начал чувствовать себя принадлежащим к когорте людей, изображаемых на глянцевых обложках светских журналов: элегантным героем, которому и ванна нужна просто для удовольствия, а не для того, чтобы смыть с себя грязь и пот...

Мы вернулись в гостиную и выпили еще по бокалу, после чего я сказал, что должен идти, и поблагодарил ее за чудесный обед. Все было на самом деле необычайно мило, но как-то нереально. Это ощущение сохранялось до той минуты, когда мы дошли до входной двери и она положила руку на мое плечо... Я взглянул ей в глаза: в них светился затаенный огонь...

— Рик, — прошептала она, — вам действительно надо идти?

У меня часто мысли не в ладах с их словесным выражением.

— Я должен идти, — ответил я. — Но правильнее было сказать: “Мне следовало бы уйти”.

— Я вас не привлекаю — так надо понимать ваши слова?..

— Вы не просто красивая, вы очень красивая женщина, — сказал я искренне. — И чувствуете сейчас себя страшно одинокой, Рита. Мне хотелось бы утром прочитать в ваших глазах, что все это было из-за одиночества.

— Вы ошибаетесь, но из самых благородных побуждений...

Она быстро, словно неопытная девушка, поцеловала меня в губы, затем распахнула дверь.

— Спокойной ночи, Рик! — Она слегка подтолкнула меня в плечо. — Проклятие! Уходите скорее, пока у меня еще хватает сил притворяться леди...

Я выскочил, спотыкаясь, в коридор, дверь за мной захлопнулась. Спускаясь в кабине лифта вниз, я мысленно спрашивал себя, не сошел ли я с ума. И пришел к заключению, что иного объяснения быть не может. Эта мысль мучила меня всю дорогу домой. Меня преследовали восхитительные картины Риты в ночной сорочке или вообще без нее. Самоистязание закончилось только после того, как я свернул на собственную подъездную дорожку и увидел массивные очертания стоявшего там блестящего “роллс-ройса”.

Я осветил фарами это чудо техники и с облегчением вздохнул: внутри машины виднелась всего одна, несомненно женская, голова.

Открытие меня ободрило, но, возможно, в чьем-то сценарии именно это и было запланировано? Подумав об этом, я поспешил выключить двигатель, вышел из машины и осторожно приблизился к “роллс-ройсу”.

Затем прыгнул вперед и рванул заднюю дверцу. Внутри никого не оказалось.

— Успокойтесь Холман! Это всего лишь я! — Вивиен громко засмеялась. — Я не решилась захватить с собой Марвина, потому что он безумно зол на вас. Он рассказал, что вы проделали с одним из его ребят, использовав кушетку. Я чуть не умерла со смеху. Ловко же вы разделались с этим болваном!