– Сорокин, что с замком? – прервал размышления Василия звонкий голос Безуглова.

– Что с замком? Вырван, по самое не балуй!

Куприянов зашёл в гостиную, где следователь писал протокол осмотра.

– Нет, Сергей, здесь на ограбление не похоже, – сказал уверенно Куприянов Безуглову.

– Да, Василий Иванович. И на убийство тоже, – согласился следователь, не отрываясь от протокола. – Эксперт говорит что, скорее всего, старушка добровольно нас покинула.

– Это странно, Серёжа. Жила то она небедно. Таким людям для суицида нужна веская причина.

– Старость тоже веская причина, – буркнул в ответ Безуглов, продолжая писать. – Если честно, Василий Иванович, я очень хочу, чтобы это было банальным самоубийством. У меня уже шесть дел в производстве. Ещё этой бабушки не хватало.

– Я понимаю тебя, Сергей, но я бы осмотрел квартиру внимательно.

Сергей оторвался от протокола и пристально, прищурив левый глаз, посмотрел на Куприянова.

– Колись, – тихо сказал он, – что-то почуял?

Василий пожал плечами, сунул руки в карманы и пошёл на кухню, туда, где лежал труп старушки. Безуглов внимательно наблюдал за старшим коллегой. В управлении ходила легенда, что Куприянов обладает каким-то звериным чутьём. То ли это опыт, то ли сверхъестественные способности, то ли всё вместе – не столь важно. Важно то, что если Василий Иванович не торопится уходить с места происшествия или возвращается туда, значит там надо копать. Там ниточки ведущие к раскрытию. Следователь Безуглов был из тех, кто никогда не упустит возможности докопаться до истины. Он отложил бумаги и стал наблюдать за Куприяновым.

Василий некоторое время смотрел на застывшее лицо старушки. Потом вернулся в гостиную и задумчиво сказал:

– А ведь я где-то её видел.

– Да немудрено, – сказал Сергей, – ты же живёшь тут рядом. Конечно, видел где-нибудь на улице или в магазине.

– Нет, Серёжа. Я видел её давно. Я это лицо помню отнюдь не старым, – Куприянов закрыл глаза и стал указательными пальцами натирать виски. Он как будто перематывал плёнку. – Чёрт! Не могу вспомнить. Старым становлюсь. Правильно, что решил уйти. По-моему, вовремя.

– Не расстраивайся, Василий Иванович, вспомнишь, – приободрил Куприянова следователь. – А квартирку мы сейчас внимательно осмотрим.

Сергей позвал молодого оперативника Славу Фисенко и велел взять понятых и осмотреть тщательно всю квартиру.

– А что искать-то? – наивно спросил Фисенко.

– Ничего искать не надо, Слава, – вмешался Куприянов. – Ты при понятых открывай шкафчик за шкафчиком, а я буду рядом. Если увижу что-то важное – свистну. Пошли.

Василий прошёл в спальню. Опять достал из пачки сигарету и начал её теребить в руках.

– Начинай отсюда, – сказал он молодому оперативнику.

Фисенко пригласил в комнату понятых и открыл шифоньер. Василий Иванович продолжал играться с сигаретой. Он то помнёт её, то понюхает, то зажмёт в губах, но не подкуривает. На самом деле Куприянов не курил, но сигареты, как важный для себя атрибут, всегда носил с собой. Часто так бывало, что в общении с неким контингентом сигарета, первая необходимость.

Большой, раскалённый от жары южный город встречал лейтенанта Куприянова совсем недружелюбно. Марево, висевшее над вокзалом, давило всей своей душной массой. Усугублялось это суматохой пассажиров и праздно шатающихся граждан. Но главным раздражителем были цыгане. Откуда их тут так много? Создавалось ощущение, что все таборы южных областей перебрались на этот вокзал и его окрестности.

– Ой, иди сюда кудрявый! – хватала за рукав Василия молодая цыганка с оголённой грудью, к которой намертво присосался смуглый младенец. – Всю правду тебе расскажу. Всё что ждёт тебя.

Василий, не вступая в разговор с женщиной, одёрнул рукав и направился к выходу.

– Ой зря ты так, соколик, – не унималась цыганка. – Зря. Тяжёлая жизнь ждёт тебя. Разочарование большое у тебя будет. Да такое большое, что до конца жизни будешь страдать от этого. Запомни!

Куприянов удалялся от кричащей ему вслед цыганки всё быстрее и быстрее. Он старался не придавать значения её словам. И помнить о них не хотел. Выйдя на улицу, Василий увидел сержанта милиции. Тот, нахмурив брови, наблюдал за разношёрстной толпой, в совершенстве владевшей мастерством броуновского движения. Лицо сержанта выражало всю важность его вселенской миссии.

– Товарищ сержант! – обратился к милиционеру Куприянов. – Окажите содействие коллеге.

Постовой не распрямляя брови, окинул серьёзным взглядом Василия.

– Сержант Легойда! – махнув ладонью у козырька, представился постовой. – Чем могу помочь?

– У меня предписание вот по этому адресу, – показав напечатанную бумагу с огромной синей печатью сержанту, Василий спросил. – Как мне туда добраться?

– А, товарищ лейтенант к нам на службу, – резко подобрев, ответил сержант. – Смотрите! Сейчас сядете на автобус номер… да, что там! Быстрее пешком будет. В автобус ещё сесть надо. И душно там, – сержант снял фуражку и смахнул носовым платком пот со лба. – Переходите через мост и прямо по этой улице. После четвёртого перекрёстка слева увидите этот дом. Серый с большими белыми колоннами.