— Вот вы где, — Тимофей улыбался так, что сердце замирало. — А я уже все купил.

— Вижу, — два огромных пакета заполненные под завязку. — Там дети, я решила от них подальше.

— То же верно, ну что нагулялись?

— Да, — взяла котенка на руки, чтобы быстрее идти, не думаю, что эти пакеты приятно держать.

Зайдя в квартиру пошла за ним на кухню.

— Тебе помочь? — спросила из вежливости, не думаю, что он согласится.

— А давай, ты доставай из пакетов, а я буду в холодильнике расставлять.

Следующие минут десять я доставала, а он расставлял. Чего здесь только не было. Интересно он один это все съест или ждет кого-то в гости? Но спрашивать не стала, в конце концов, какое мое дело, что он будет со всем этим делать.

А потом мы вместе готовили, и это оказалось забавно. Вспоминали веселые истории из жизни и свои предпочтения в еде.

— А почему у тебя нет парня?

— А почему у тебя нет девушки? — отложив вилку внимательно посмотрела на парня.

— Ладно, уела, — усмехнулся и тоже отложил вилку в сторону. — А тебе правда это интересно?

— Эм, не знаю…

— А мне на самом деле интересно, почему такая девушка одна. Расскажешь?

— Ну, если хочешь, — пожала плечами, мне было не понятно зачем это ему, ведь завтра мы расстанемся навсегда.

— Очень хочу.

— Парня нет, потому, что… скажем так, мне это не надо.

— То есть тебе девушки нужны?

— Что? Нет! Да как тебе это в голову пришло?!

— А что, я должен был подумать?

— Ну не такое же!

— Ладно, ты меня успокоила. С тобой все в порядке. Так что не так с парнями?

— Полигамость.

— Ну, говорят, что мужчина вроде как охотник…

— Вот пусть и охотятся в другом месте. Я в эту чушь не верю. Это говорит лишь о слабости не только тела, но и духа. Нет любви, есть страсть, похоть, но не любовь.

— Ну ты же сама художница, разве в вашей среде это не норма отношений? Сегодня одна модель, завтра другая, потом на пейзаж потянуло.

— Тимофей, я тебе честно скажу, может для кого-то это и норма, но не для меня. Мои родители пусть и не долго прожили вместе, но любили друг друга искренне. И папа не смотрел вслед другим женщинам, так же как и мама не засматривалась на чужих. Дело не в профессии, а в тебе самом. Есть те, кто ворует и считает это нормой, а для кого-то это недопустимо. А кто-то нос рукавом вытирает, хотя все знают, что существуют платки. Даже одноразовые придумали, чтобы стирать не надо было.

— Неожиданно. Тебе сколько лет?

— Девятнадцать.

— И давно ты так думаешь?

— О чем именно о платках?

— Нет, о парнях.

— Год примерно. А что?

— Нет, ничего. А что с родителями стало? Ты говорила, что не долго прожили вместе.

— Они погибли в автокатастрофе, когда мне было девять.

— Прости.

— Да ладно. Мы тогда возвращались с моря, провели волшебный месяц. Помню лишь сильный удар и все. Пришла в себя после недели комы, родителей похоронили, я лишь чудом выжила.

— А кто о тебе заботился?

— Бабушка, — грустно улыбнулась, вспоминая их всех, моих любимых и самых дорогих. Как же мне их сейчас не хватает. — Но и ее уже нет, год назад умерла.

— Мне жаль, — накрыл мой кулачок, легонько сжав.

— Не стоит, — надев улыбку высвободила руку. — Теперь твоя очередь.

— А так это был хитрый ход по добыванию информации, — он улыбнулся в ответ.

— А то.

— Ладно. Не только мужчины полигамны.

— Да ладно, — глядя на него поверить не могла в это.

— В жизни всякое бывает, — пожал плечами.

— И как ты справился с этим?

— Работаю в МЧС, — он вновь вернулся к еде, а я не могу, я должна все узнать.

— Это, конечно, не мое дело, но что произошло?

— Это не твое дело, — почти прорычал нависнув надо мной. Оттолкнулся от стола, широким шагом сбежал из кухни.

— Псих, — прошептала, чтобы он не услышал и не вернулся. — Можно же и по-нормальному сказать, зачем так пугать.

Чих котенка привлек мое внимание.

— Малыш ты чего? — наклонилась, чтобы взять на руки, но он вывернулся и задрав хвост побежал за Тимофеем. — Предатель. А все они предатели, хоть хвостатые, хоть нет.

Грустно поковырявшись в тарелке усилием воли заставила все съесть. Ладно, ну их, пусть убиваются от моей грубости, а у меня и своих дел полно.

Проходя мимо пустых комнат, поняла, что они сбежали в берлогу Тима. Ну что ж, тогда я в свою норку. На душе остался осадок, но и извиняться не буду. А нечего было разжигать мое любопытство.