Ярл Свальд и не собирался выбирать между наложницей и красавицей-невестой. Его, по мнению ярла, должно было хватить на всех.
Но Неждана решила иначе, а конунг Харальд неожиданно взял её под свою защиту. И что-то неладное творится с красавицей-невестой ярла Свальда, дочкой конунга Гунира...
Екатерина Федорова
Брат берсерка
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ВОЗВРАЩЕНИЕ В ЙОРИНГАРД
ГЛАВА ПЕРВАЯ
ПОСЛЕ БОЯ
Забава открыла глаза. Над ней нависали каменные глыбы – неровные, подсвеченные отблесками костра. В желтовато-серых сколах камней поблескивали мелкие крупинки. И белые, и прозрачные, и желтые…
Тело было каким-то невесомым, словно она все ещё летела над озером. Но подбородок щекотал мех плаща. Снизу, в спину, упирались сучки подстеленного лапника.
А внутри больше не плескалась холодная, вымораживающая ненависть. Сейчас она чувствовала только слабость. Пахло дымом, где-то неподалеку кто-то надсадно кашлял.
Забава медленно повернула голову. Её положили в самом конце пещеры, там, где низкий свод смыкался с каменным полом. Не там, где она спала в первый раз, сразу после приезда...
Дальше сидели и лежали люди, посередине пещеры в кучке булыжников был установлен кривоватый факел, поставленный стоймя. На его конце колыхался язык желтого пламени, пускал ленточку дыма, утекавшую к каменному потолку. Ещё дальше, перед входом в пещеру, горел костер. По ту сторону его толпились воины. В руках тех, кто стоял с краю, Забава разглядела щиты. Словно люди на всякий случай изготовились к бою…
Только Харальда нигде не было.
Забава судорожно вдохнула воздух, закашлялась. Выдавила сквозь кашель:
– Что… что с Ха…
– Дротнинг очнулась! – гаркнул один из воинов, примостившийся в трех шагах от неё, на небольшом валуне у стены пещеры.
Люди, сидевшие и лежавшие вдоль стен, дружно начали оборачиваться в её сторону. Тот, кто кричал, торопливо встал, подошел к ней.
– Хочешь чего-нибудь, дротнинг? Может, эля? Горячей похлебки? Мы в котле оставили и для тебя, и для конунга.
Конунга, мысленно ухватилась за это слово Забава. Значит, жив! Под веками защипало, в носу потеплело…
– Харальд, - пробормотала она.
– Где он?
– Снаружи, с ярлом Свальдом, – объявил мужчина. – Разговаривают о чем-то.
Уже встал, радоcтно изумилась Забава. А Свальд ночью на озере говорил, что у него грудь разбита, ребра наружу торчат…
Но Харальд как-то раз сказал, что он не человек. Видать, потому и оправился так быстро.
Хорошо, что он не из людей, счастливо подумала Забава.
Ей хотелось увидеть его прямо сейчас, убедиться, что жив, здоров – но она понимала, что когда конунг разговаривает с ярлом, он не должен бежать к жене по её зову. Не положено.
– Пить, - срывающимся голосом попросила Забава.
– Пожалуйста.
Мужчина ненадолго отошел, быстро вернулся. Поднес к её губам горлышко баклаги.
– Эль, дротнинг. Я взял из ваших запасов.
Забава приподняла голову. Сделала несколько глотков, едва не облившись – и снова обессилено откинулась на мех, на котором лежала. Выдохнула:
– Спасибо. Как твое имя?
Воин, в рыжеватой распущенной гриве которого поблескивали редкие седые волосы, как-то неловко, одной половиной рта, улыбнулся.
– Кольскег, дротнинг.
– Спасибо, Кольскег, - повторила Забава. И, глубоко вздохнув, спросила: – Сейчас день? Или ночь?
– День, дротнинг. Ты пролежала в беспамятстве с ночи.
Мужчина все не уходил, стоял рядом – и Забава тихо выдавила:
– Никто… все живы?
Кольскег кивнул.
– Что с нами сделается? Это был не наш бой, дротнинг.
Он стоял рядом, рассматривая её, уже без улыбки – и она сказала:
– Больше ничего не надо, Кольскег. Спасибо за все.
Мужчина кивнул и вернулся на свое место у стены.
Едва он отошел, Забава торопливо подсунула руку под полу безрукавки. Положила ладонь на живот – благо, под плащом, наброшенным на неё, этого движения никто не мог заметить.
Слова Харальда, что о ребенке никто не должен знать, она помнила. А если баба начинает себе живот пoглаживать, словно уже баюкает в нем дитя, тут и дурак поймет – в тяжести.
Боли не было. Забава, накрыв уже обеими ладонями низ живота, вдруг подумала со стыдом – o Харальде-то первым делом вспомнила, а вот о ребеночке…
Она полежала какое-то время, поглаживая живот, прикрытый платьем из толcтой шерсти, исподней рубахой и теплыми штанами. Потом попыталась подняться. Но едва вскинулась на локтях, голова тут же закружилась. И пришлось снова откинуться на меха.
Полежу eщё немного, решила Забава, снова поглаживая живот – впалый, такой же, как всeгда. А там, глядишь, и Харальд придет…