Шрифт:
Они умываться стали по пять раз в день.
Они перестали сутулиться.
Они кошек стали не замечать.
Они визжать прекратили.
Они перестали ходить лохматыми.
Хотите – верьте, хотите – нет!
У нас нет билетов
Мы походили по парку, а потом стали смотреть, как прыгают с парашютной вышки.
Некоторые не сразу прыгают, некоторые стоят до тех пор, пока их не столкнут, а некоторые, приземлившись, валятся.
Мы смотрели и смеялись, но те, наверное, нас не слышали. Тогда мы протиснулись к входу, чтобы нас лучше слышали.
Тут какая-то иностранная делегация шла прыгать. Человек сто. А может, меньше.
Мы с ними и проскочили.
Ловко мы проскочили, ничего не скажешь! Хорошо, когда без билетов проскочишь туда, где другие с билетами. Удачливые мы всё же люди, если на нас с этой стороны посмотреть!
Поднялись мы наверх с иностранцами.
Очень странная штука! Снизу вверх смотришь – одно. А сверху вниз – другое.
Неловко мне как-то стало.
Пусть, думаю, иностранцы прыгают. Им, должно быть, интересно в другой стране прыгать с парашютом. А нам в своей стране это вовсе не обязательно. Мы в любой день можем прыгнуть. Завтра. Или там послезавтра.
Зачем же, думаю, нам прыгать, если у нас нет билетов. Пусть эти иностранцы прыгают со своими билетами.
Тот, который ремни пристегивает, говорит:
– Давайте побыстрее, товарищи иностранцы.
Я говорю:
– Это мы иностранцы? Какие же мы иностранцы?
Он говорит:
– Мне всё равно, из какого вы государства. У нас тут один парашют на всех.
Я говорю:
– У нас билетов нету.
А иностранцы говорят:
– Есть, есть билеты.
Я говорю:
– Честное пионерское, у нас нет билетов.
А иностранцы говорят:
– Есть, есть.
Сашка кричит:
– Мы советские!
Юрка кричит:
– Мы свои!
А иностранец говорит:
– Есть, есть билеты.
А мы кричим:
– Нету билетов!
Иностранцы говорят:
– Внизу билеты. У нашего главного все билеты.
Сашка говорит:
– Никакого у нас главного нету. Мы все одинаковые. Это у них главный есть. А у нас нету.
Тот, который ремни пристегивает, говорит:
– Прыгать будете?
Мы кричим:
– Не будем!
– Что же, вы теперь будете вниз спускаться? И другим мешать, которые подымаются?
Он здорово разозлился.
Схватил Сашку и ремни ему пристёгивает.
Пристегнул и говорит:
– Ну, пошёл!
– Куда пошёл? – спрашивает Сашка.
Тут дядька его подтолкнул. Легонько так. Сашка сразу пошёл. То есть вниз, значит, прыгнул.
Летит и орёт. Даже стыдно за него стало. До чего всё-таки трус!
Потом дядька хватает Юрку. Точно так же пристёгивает ему ремни. И тоже его вниз толкает.
Юрка молчал. Только трясся.
Я говорю:
– Какое вы имеете право толкать нас? Кто вам позволил толкать людей?
А он молча пристёгивает мне ремни.
Я ему говорю:
– Если вы меня толкнёте, я на вас жаловаться буду!
В это время он меня и толкнул.
Я, когда приземлился, упал.
Сашка с Юркой меня успокаивают:
– И мы тоже упали.
– Перед иностранцами неудобно, – говорю.
– Некрасиво получается, – говорит Сашка. – За их счет прыгнули с нашей советской вышки.
Мы купили билеты.
Поднялись на вышку. И говорим:
– Вот, возьмите. А то нам перед иностранцами неудобно.
Я стал объяснять. Что мы прыгать не будем. Что нам просто перед иностранцами неудобно. Но тут он опять на меня эти ремни накинул.
Сашка с Юркой бежать хотели, но в это время как раз члены делегации поднимались.
Короче говоря, мы опять внизу встретились.
– Больше я туда не полезу, – сказал Сашка.
– Перед иностранцами неудобно, – сказал я.
– Да ну тебя с твоими иностранцами! – сказал Юрка.
Беда
Мы решили цветы посадить во дворе. Посадим мы во дворе цветы. Никому не скажем об этом. Пусть цветы постепенно растут. Когда они вырастут, все удивятся. Все скажут: «Цветы сами выросли». И людям польза, и нам приятно.