– Господи, о чем ты? – Он непонимающе уставился на меня, но потом ухмыльнулся. – А, продолжаешь разговор, который мы вели за обедом! Да, все деньги Ригби. Еще раз спасибо, Бойд, за роскошный обед…

Он не договорил, потому что я выхватил «Магнум» из плечевой кобуры и прицелился в его импозантный «Кадиллак Эльдорадо».

– Только не в топливный бак! – заверещал Адамс.

– В стройку вложены только деньги Ригби? – рявкнул я.

– Ну, скажем, в основном деньги Ригби. Чуть больше миллиона.

– Чьи остальные?

– Чарли Грей тоже решил поучаствовать.

– На какую сумму?

– Ровно четыреста тысяч. – Адамс с трудом откашлялся. – Честно говоря, я не думал, что это так важно!

– Понятно. – Я нехотя сунул пистолет в кобуру. – Ты же у нас деревенский простак!

Мы прошли в дом, где я снова уселся на диван, милостиво позволив Адамсу приготовить нам выпивку.

– Если не возражаешь, Бойд, объясни мне, в чем дело? – осторожно попросил он, передавая мне бокал.

– По-видимому, Грей под видом своих вложил в стройку деньги Ригби, ничего им не сказав.

– И что?

– Бродерик мог узнать об этом. Ему понадобились деньги на алименты по разводу.

– Хочешь сказать, что его убил Грей, чтобы заткнуть ему рот? – Адамс снова откашлялся. – Черт побери!

– Грей не стал бы сам пачкать руки. Скорее всего, нанял кого-то.

– Кого-то?

В комнату впорхнула Мелани в ярко-желтом одеянии из хлопка.

– Привет, Адамс! Надеюсь, ребятки, вы вели себя как джентльмены? Кажется, даже подружились?

– Он чуть было опять не прострелил мне топливный бак, – горьким тоном пожаловался Адамс. – Не пойму, почему ты наняла его. По-моему, у него не все в порядке с головой.

– Если можно пустить кошку в стаю голубей, почему нельзя пустить голубя в стаю кошек? – неторопливо изрек я.

– Как бы там ни было, это не моя игра! – воскликнул Адамс.

– И не моя тоже! – поспешно присоединилась к нему Мелани.

– Но ты же хочешь найти убийцу Бродерика, не так ли? – попытался я воздействовать на ее разум. – Тогда ты сможешь претендовать на полмиллиона, как на свою долю наследства.

– Ошибаешься! – холодно отрезала она. – Я хочу, чтобы ты выяснил, кто убил Бродерика. Извини, Дэнни, что напоминаю, но я наняла тебя именно с этой целью. И плачу тебе кругленькую сумму! Но сама я палец о палец не ударю.

– Она права, Бойд, – вмешался Адамс. – Не мое это дело, но она права.

– Ладно, согласен, просто мне стало обидно, – пожаловался я.

– Я знаю, что буду сожалеть об этом, но не могу не спросить. Почему тебе обидно, Бойд? – полюбопытствовала Мелани.

– Убийца Бродерика не сможет получить даже часть его наследства, не так ли? – начал я.

– Так, – охотно согласилась она.

– Если мы докажем, что его убила Сара, ей не видать денег.

– Пожалуй, верно, – прохрипела Мелани.

– Бродерик оставил свое достояние тебе – его жене и членам семьи, то есть Саре, – продолжал я. – Но если Сара убийца, она ничего не получит и все достанется тебе. Целый миллион долларов! – Я пожал плечами. – Однако не собираюсь спорить с тобой, милочка, так как понимаю твои чувства. Тебе неприятно вмешиваться в это дело.

Наступила короткая неловкая пауза, и Адамс негромко откашлялся:

– Я уже сказал, что это не мое дело, но все-таки…

– Миллион долларов! – повторила Мелани, чуть не подавившись этими словами. – Что я должна сделать, Дэнни?

– Что вам обоим нужно сделать, – поправил ее я. – Миллион долларов завяз в строительном проекте Адамса. Это групповой проект.

Адамс еще раз откашлялся:

– Ты только скажи, что нам делать, старина.

– Каждый их вас должен позвонить по телефону, – предложил я. – Но сначала нам нужно немного порепетировать.

Примерно через полчаса Мелани сделала первый звонок Саре Ригби.

– Послушай, – заявила она холодным тоном, – я знаю, что мы не пылаем любовью друг к другу, но речь идет о наших общих интересах. Бойд назначил Грею тайную встречу в загородном коттедже в восемь вечера сегодня. Они собираются заключить сделку, в результате которой мы обе пострадаем. Мы должны им помешать. Нам надо поехать туда и привезти с собой Элеонору Таунсенд, она тоже замешана. – Глядя на меня, Мелани трясущимися руками положила трубку. – Я справилась, Дэнни?